– Давай так, если целыми выберемся отсюда, оставишь его себе.
– Спасибо, Иван Матвеевич, только правильно будет вашей матушке вернуть. Вещица дорогая, фамильная, должна в семье остаться.
Тут я понял, почему матушка доверила ему, а не мне. Давно проспорил бы или в карты поставил. Всё теряет ценность, если завтра убьют молодым. Даже фамильные графские перстни. Заметив, что старый солдат стал задыхаться, предложил, как бы между прочим:
– Присядем, револьвер почистить нужно, вон и камни удобные.
На удивление, оружие турецкого офицера содержалось в полном порядке. Его «веблей» украшен костяными щёчками с изображением полумесяца. У меня же были простые чёрные деревянные с насечкой. Это что ж, британцы специально для турок-мусульман оружие изготавливают?! Ну, эти за пару фунтов, мать родную продадут. Пока я драил револьверный ствол, Прохор полировал турецкую шашку.
– Богатая сабля, важного офицера вы, батюшка, зарубили.
– Не думаю. Чего важному в первых рядах делать, хотя, захватив русскую батарею, слава в армии обеспечена. Славу и уважение за деньги не купишь. Только это, старик, не сабля, а шашка, видишь – гарды нет.
– Так, пальцы без защиты.
– Зато, направление удара можно в любую сторону менять.
– Узор, то какой, погляди, золотом отделана.
Действительно, внимательно рассмотрев, я, по-настоящему оценил свой трофей. Золото по серебру, серебром по золоту. Искусная мусульманская инкрустация. Такой и воевать жалко. Генеральская шашка!
Прохор словно услышал мои мысли.
– Теперь, Иван Матвеевич, придётся шибче в генеральское достоинство входить.
– Да мне бы Анну на сабле получить! Пора уже кресты носить.
– «Клюкву» то? Тоже мне крест, ее в армии почитай все офицеры носят. Вам, Иван Матвеевич, за подвиги ваши Георгия пожалуют, помяните мое слово. О то крест, так крест!
– Лишь бы не на могилу. Не посмертно.
– Типун тебе на язык, барин! Слышала бы матушка!
Дальше была встреча со своими канонирами, марш батареи к штабной палатке, доклад генералу. Троекратное «ура», объятья штабных и друзей. Беседа с генералом под коньяк. Красноречие куда-то подевалось, не мог двух слов грамотно связать, робел, но потом, видя одобрение в чужих глазах слова потекли сами собой. В неформальной обстановке, доложил генералу свою задумку, вместе с пластунами сделать ночную вылазку на позицию батареи. Лично оценить, так сказать.
– Не горячитесь ли вы, Иван Матвеевич, может, стоит отдохнуть?
– Нельзя терять времени Сименон Апполинарьевич, орудия завтра утащат, если уже не озаботились. Придется тогда, сразу сюда возвращаться ни с чем.
– Характер, у Вас, как у покойного батюшки, храни Господь его душу, знавал, я, его, тоже огонь и пламень был!
– Дозволяете рискнуть?
– Не дозволяю, а приказываю! В нашем положении, славная сатисфакция отходу в горы, будет. Сорвёте подготовку турок к штурму, честь вам и хвала. Несколько дней нам продержаться нужно. Генерал Драгомилов на выручку идёт. Ступайте, голубчик. Готовьтесь. Военная история пишется генералами, а исполняется поручиками. Получится – вся слава мудрому генералу, нет – какой– то поручик оплошал.
Вернулся к своим, построил, рассказал задумку, кликнул охотников.
Отобрал из охотников три десятка, объяснил задачу, договорились о сигналах. Вахмистр разбил команду на десятки. Десяток на орудие. Маловато, но нам только замки поставить и выстрелить один-два раза, а дальше как Бог даст.
Когда голубиным крылом сумерки стали размывать детали, скрытно тремя группами, стали спускаться к подножью горы. Пластуны уже лежали у знакомого валуна.
Николай поведал, что казаки собирались делать.
– Своих убитых турки забрали и похоронили, русских хоронить будут завтра, а ночью, как у них водиться, наведаются мародёры.
Вот на них и решили поохотиться казаки. У каждого свои трофеи. Казак снова посмеивался в усы. Только на сей раз недобро. Я рассказал им свой план.
– Что если турок забрал ваш огневой припас?
– Солдат верну назад.
– Расскажи, где он должен быть.
– Я с вами пойду, сам всё осмотрю и решение приму.
– Гриц, мы мороковали, чёго запалить, чтоб турок всю ночь побегал, а офицер им шершня в портки хочет запустить, нужно подмогнуть. Поручик, сзади будешь держаться, шагах в тридцати. Как дважды филином прокричу вот так, – он угукнул, – тихо не спеша двигай к пушкам. Своим – то, как сигнал дашь?
– А, ты три раза угукнешь.
– Смел, ты, поручик, а без пластунов обойтись не можешь?
– На вас только и надежда. Господину генерал– лейтенанту так и доложил.