А вдруг за словами Василия действительно что-то кроется?
Но ничего, что натолкнуло бы Ильина на историю с золотом нацистов, он вспомнить не мог. В памяти всплыла лишь пара историй. Первая — теплоход «Ленин», затонувший в 1941-м. Но, во-первых, место гибели судна известно давным-давно. Во-вторых, никакими нацистами и уж тем более нацистским золотом на борту даже не пахло — подорвавшийся на мире корабль эвакуировал из Одессы беженцев, которые везли с собой нажитое добро. Вторая история — знаменитое немецкое судно «Лэрис». Оно в предпоследний год войны эвакуировало с захваченных территорий в Рейх награбленное нацистами добро — экспонаты и раритеты из крымских музеев. Во время бомбежки корабль был затоплен вместе с сокровищами. Но где именно — до сих пор не знал никто.
Ничего больше Ильин вспомнить не мог. Поэтому выбросил все из головы.
Ильин купил в магазине еще несколько бутылок пива — для себя и для Рябко, чтобы утешить его страждущую после провала с блондинкой душу — и вернулся на «Бланко».
Рябко был не в духе и скоро отчалил, оставив напарника одного. Ильин натянул тент на корме и заперся в каюте, засев за бумаги при тусклом свете настольной лампы.
Здесь было все, что он сумел собрать за последние годы относительно британского «Черного принца».
На полуостров Ильин перебрался пять лет назад после ссоры с бизнес-партнером, с которым они содержали дайвинг-клуб в Подмосковье. Здесь нашел отличное судно — катер «Бланко» отбегал всего 300 моточасов и был в идеальном состоянии — и, не думая, сразу выкупил его. И первым же делом приобрел гидроакустическую систему, магнитометр и два новеньких подводных металлоискателя.
На катер и технику ушли все накопленные в «хлебные» времена деньги. Остальное оборудование пришлось брать уже в долг. А оборудования было немало. Чтобы зарабатывать на туристах, были необходимы комплекты для морской рыбалки и снаряжение для дайвинга.
На жилье денег не было в принципе, но Ильина это не смущало. Большую часть года он жил прямо здесь, на лодке, в крохотной, но ставшей уже родной каюте. Покидал ее лишь зимой, на время перебираясь к Рябко в лачугу. А по весне снова спускал «Бланко» на воду.
На дне Черного моря покоятся минимум 2,5 тысячи затонувших кораблей. Причем это только те, что официально стоят на государственном учете. Сколько неизвестных кораблей затаились в морской пучине, одному богу было известно. Ясно только одно — их было огромное количество! Даже сейчас раз в пару лет обязательно всплывает очередная сенсация — счастливчики-дайверы или одна из многочисленных экспедиций находит покоящееся на дне моря судно с артефактами на борту.
Ильин верил, что один из этих как минимум 2,5 тысяч кораблей — ждет его.
В конце концов, некоторые суда ждали своего звездного часа десятки лет! Один эсминец «Лейтенант Зацаренный», который нашли спустя практически столетие, чего стоит?
Но идеей-фикс для него стал «Черный принц». Ильин сам не понимал, почему так получилось. За последние годы он изучил абсолютно все, что имелось в литературе, музеях и, разумеется, интернете об этом корабле. Иногда он забрасывал все в дальний ящик, убеждая себя, что затея бесполезна. Но затем мысли сами возвращались к загадочному кораблю. А вдруг обломки, найденные в 2010-м, принадлежат какому-то другому судну? А если это «Черный принц», то где, черт побери, все остальное? Где сундуки с золотом, которые везли для расквартированных здесь британских солдат? И против своей воли Ильин вновь загорался — и снова садился за стол, обкладывая себя книгами, копиями музейных документов и прочим «богатством». И снова принимался изучать и искать.
Ильин сам не заметил, как его сморил сон. Очевидно, уже в полусне — впрочем, как обычно — он погасил свет и забрался на спальное место своей крохотной каюты. Где и проспал ровно до 9 утра, когда ему на лицо вдруг выплеснули кружку ледяной воды.
— Колотить меня тапком! — проорал Ильин, вскакивая и больно ударяясь лбом о верхнюю переборку.
Он ожидал увидеть Рябко или какого-нибудь придурка-шутника с набережной, но перед ним с издевательской ухмылкой стояли Сева и Марат.
— Поднимай задницу, мучачо, — провозгласил Сева. — У Якоря базар к тебе есть.
— У меня все записано, — вальяжно повторил Якорь.
— Даже не сомневаюсь. Честно.
— Ты должен мне кучу бабла.
— Я помню, Якорь. И я все верну.
— Когда?
Его звали Евгений Фролов. Кличку Якорь он придумал себе сам — это одновременно и связано с морем, и солидно звучит. Ведь якорь — это что-то тяжелое, массивное, металлическое и одновременно острое, не правда ли?