Виктория Остер
Золото змея. Вызов стае
Пролог
Солнце опускалось в море, окрашивая небо в южные, сочные цвета. Пожилой мужчина поднес ко рту спелый персик с розоватой махровой кожей и надкусил его, любуясь закатом. Он наслаждался сладким вкусом и не обращал внимания на стекающий по пальцам и подбородку сок. Когда он закончил, то небрежно вытер руки и рот лежащим на коленях полотенцем и потянулся к связке маленьких зеленых бананов. Раздался стук в дверь, и старик торопливо обернулся на звук.
– Подействовало, отец!
На пороге стоял высокий молодой мужчина с темными курчавыми волосами. Судя по быстро вздымающейся груди и румянцу на гладкой смуглой коже, он торопился донести эту весть.
– Я понял, Мааль. Дай мне минуту, – прохрипел старик.
Он тяжело встал с кресла и, взяв свою трость, поковылял вслед за сыном. Когда они дошли до лестницы, Мааль забрал у отца палку, и тот, опираясь одной рукой на перила, а другой – на сына, превозмогая старческое бессилие, стал медленно спускаться на самый нижний этаж. По пути им встретилось несколько женщин, которые торопились по своим делам и при виде старика почтительно склоняли головы. А поднимающиеся навстречу мужчины в длинных цветных туниках останавливались и шептали благословения вслед Маалю и его отцу.
Когда уставший от долгого спуска мужчина и Мааль вошли в помещение на цокольном этаже, там уже собрались почти все члены рода. Гости расступились, давая дорогу старику, и тот, оглашая тишину стуком трости, подошел к стоящей посреди комнаты кровати. Остановился, все еще тяжело дыша, и взглянул на лежащего на кровати молодого человека. Его волосы и кожа были светлее, чем у собравшихся, что выдавало в нем иностранца. Он бормотал что-то неразборчивое, смотря широко раскрытыми глазами в потолок, его руки и ноги беспокойно ерзали по кровати.
– Сколько вы ему дали? – спросил старик, оборачиваясь к сыну.
– Три чашки. За раз.
Старик кивнул и вновь взглянул на парня. Услышав голоса, тот сначала заскулил, словно моля о чем-то, и, не получив этого, заметался по кровати, сминая худыми пальцами простыню.
– У него сильнейшая ломка, – пояснил мужчина, стоявший возле прикроватного столика с расставленными на нем деревянными пиалами, заполненными скукоженными чайными листиками. – Пульс все время подскакивает. Если не дать ему еще одну порцию отвара в течение часа, его сердце не выдержит.
– Подождем, – хладнокровно отозвался старик. – Мне нужно знать, что без следующей дозы они точно подохнут.
Он посмотрел на Мааля и взмахом руки велел ему следовать за собой.
– Мне надо присесть, Мааль, – устало сказал старик, когда они оказались в коридоре.
– Да, отец. Пройдем сюда.
Мааль отвел его в соседнюю комнату и усадил в широкое плетеное кресло. Забрал трость, поставил ее у стены и плотно закрыл дверь.
– Итак, у нас есть новости? – спросил мужчина, борясь с отдышкой. – Мне недолго осталось. Я хочу умереть, зная, что у нас все получилось. Только это подарит мне покой.
Мааль сжал губы. Разговоры о скорой кончине родителя заставляли со смесью страха и сомнения заглядывать в будущее. После смерти отца ему придется взять управление делами рода на себя, а это будет не просто совместить с их миссией.
– Несколько дней назад мне доложили, что все готово, – сказал Мааль. – Совсем скоро лаборатории запылают. Уверен, новости об этом разлетятся по всему миру. И конечно, дойдут до нас.
Старик кивнул, продолжая надсадно дышать.
– Думаешь, она не подведет нас? Эта женщина. Не передумает в последний момент?
– Она одна из нас, – ответил Мааль, как будто этим все было сказано.
Старик расслабил спину и вытянул ноги. Его мечтательный взгляд устремился в сторону.
– Как же хочется дожить до этого момента, – через несколько секунд сказал он. – Увидеть, как старый мир погружается в хаос. Как прогнившие опоры их цивилизации рушатся на глазах, унося в бездну все их богатство, пропитанное нашей кровью. Смотреть, как они барахтаются в бесплодных попытках спасти свои шкуры. И потом, когда у них появится надежда, уничтожить ее на корню с помощью травы.
Мааль кивнул.
– Так и будет, отец. Трава показала себя как надо. Они не смогут с ней бороться.
– Хорошо, – прохрипел старик. – Хорошо.
Он замолчал на некоторое время, обдумывая все еще раз, а потом добавил, застывшим взглядом смотря на трость:
– Грядет новая эра. Столетия позорного рабства канут в небытие. Мы изгоним чужаков с Большого острова и вернем себя наш дом. Обязательно вернем. И твоим детям, – он перевел взгляд на сына, – достанется уже совсем другой мир. Да будет так!