Меллар поспешила включить микрофон:
– Вы здесь не для того, чтобы подвергать сомнению правильность наших решений, господин рикистрат – холодно сказала она, и затем чуть мягче добавила: – Хотя я солидарна с вами и голосовала против такой меры, прошу не обострять ситуацию и вернуться к докладу.
Меллар посмотрела на Дормана, и тот одобрительно кивнул.
– Конечно, госпожа председатель, – стушевался рикистрат. – Надеюсь, вы поймете, что как глава рикистарии по вопросам науки я не мог не вступиться за людей, которых безмерно уважаю за их вклад в процветание Брэйе, и о судьбе которых очень беспокоюсь.
Меллар позволила ему продолжить, а сама посмотрела на начальника Главного полицейского управления. Сегодня утром, на первом заседании Совета, он убедил политиков принять срочный протокол реагирования, расширяющий полномочия полиции в расследовании пожара в Корпусе, после чего всех ученых увезли в Черный замок.
«В чем-то рикистрат прав, – подумала Меллар. – Этим людям даже не дали шанса защитить свое имя, сразу поставив на них клеймо преступников. Но какой ученый станет поджигать Корпус, лишая себя результатов многолетних трудов? Разве что сумасшедший».
– В завершение своего доклада, господа, еще раз повторю основные прогнозы, – сказал рикистрат, возвращая себе внимание Совета. Меллар приготовилась конспектировать. – Во-первых, нас ждет отставание в военно-промышленном секторе. Более подробно об этом доложит рикистрат по обороне. Во-вторых, мы потеряем лидерство на мировом рынке. Конкуренция среди стран-поставщиков лекарственных препаратов очень высокая, и нашим отставанием из-за потери исследований обязательно воспользуются. Экономика Брэйе просядет, и это отразится на уровне жизни людей. Нужны будут меры социальной поддержки, контроль за анархическими настроениями в обществе, контроль за информацией в целом. Чем устойчивее будет наш внутриполитический иммунитет, тем быстрее мы справимся с этой ситуацией. Благодарю за внимание.
Рикистрат остался у трибуны отвечать на вопросы, пока его не сменили другие члены правительства. Все это время Меллар дирижировала заседанием, следя за тем, чтобы градус дискуссии не поднялся выше допустимого. Однако это оказалось непросто, ведь члены Совета и рикистраты уже начали перекладывать друг на друга ответственность за пожар. К концу дня Меллар чувствовала себя так, словно она действительно много часов кряду управляла оркестром шумных и неорганизованных музыкантов. Все ее мысли крутились вокруг мягкой постели и чашки мятного чая, но долгожданный отдых пришлось отложить: начальник Главного полицейского управления попросил о срочной встрече.
– Присаживайтесь, господин Крегар, – не скрывая усталости в голосе, проговорила она, приглашая начальника полиции в свой кабинет. Крегар занял место за приставным столиком, а Меллар, хоть и должна была сесть напротив, предпочла расположиться за огромным председательским столом. Смотря на высокого военного, раскладывающего перед собой черные папки с тисненым гербом своего ведомства, Меллар сама хотела казаться выше и внушительнее.
Не дожидаясь, пока мужчина заговорит, Меллар спросила:
– Господин Крегар, что вы можете сказать о ситуации с учеными Корпуса? Это правда, что вы держите их в камерах?
Рука Крегара с папкой на мгновение зависла, но потом так же спокойно закончила свой путь, а мужчина, не меняясь в лице, ответил:
– Все исследователи действительно задержаны, госпожа председатель. Но задержание не подразумевает помещение в камеру и выбивание показаний, как намекнул рикистрат по науке. На территории управления есть небольшое здание для командированных сотрудников, где сейчас и проживают все ученые. С комфортом, хочу заметить. Мы отпустим их, как только получим всю необходимую информацию.
– Что ж, звучит разумно, – согласилась Меллар, на что Крегар слегка склонил голову. Она настроилась было вступить в спор, отстаивая честь ученых, но его ответ, – искренний, как она надеялась, – заставил ее повременить с выводами на его счет.
Меллар повнимательнее пригляделась к военному. У Крегара были густые темные волосы и такие же густые брови, так часто нахмуренные, что к переносице намертво приклеились две складки. Высокий лоб с едва заметными морщинами, прищуренные карие глаза. Они смотрели проницательно, выдавая привычку руководителя проникать в голову всех, до кого дотянется его внимание. Губы с четким контуром, словно выточенные из камня, волевой подбородок с ямкой. В каком-то отношении лицо этого человека было продолжением его черного кителя, подумала Меллар.