— Нет, черт возьми,— возразил я, — Ничто не будет слишком, покуда все мы не окажемся в военно-морском госпитале в Хэмптон-Родсе. Все предельно просто, Каррерас. Когда она появится на экране радара на расстоянии нескольких миль, начинайте посылать сигнал бедствия. Одновременно, и лучше обговорить это прямо сейчас, пусть ваши стукачи на «Тайкондероге» доложат капитану, что приняли сигнал с «Кампари». Когда она подойдет поближе, передайте сообщение, что во время урагана угробили машину. Об урагане ее капитан, конечно, слышал,— я болезненно поморщился.— При этом, кстати, вы будете недалеки от истины. Когда же она остановится рядом, срывайте чехлы со своих орудий, и она ваша. Она не сможет, побоится попытаться уйти.
Каррерас уставился сквозь меня, потом слегка кивнул.
— Полагаю, будет бесполезным предлагать вам стать моим... скажем, лейтенантом, Картер?
— Будет достаточно доставить меня благополучно на борт «Тайкондероги», Каррерас. Это единственная благодарность, которую я хотел бы получить.
— Так и будет.— Он взглянул на часы.— Менее чем через три часа сюда прибудут шесть членов вашего экипажа с носилками, чтобы перенести капитана Буллена, боцмана и вас на «Тайкондерогу».
Он ушел. Я обвел взглядом лазарет. Все были здесь. Буллен и Макдональд лежали в своих кроватях. Сьюзен и Марстон, накинув на себя одеяла, стояли у двери. Они смотрели на меня, и выражение их лиц было, мягко говоря, неодобрительным.
Тишину, воцарившуюся на неподобающее случаю долгое время, прервал неожиданно ясным и строгим голосом Буллен.
— Каррерас уже совершил один акт пиратства. Теперь готовится совершить второй. Этими действиями он объявил себя врагом Англии и королевы. Вам же будет предъявлено обвинение как пособнику и сообщнику врага, ответственному за потерю ста пятидесяти миллионов долларов золотом. Я оформлю показания свидетелей, присутствующих здесь, как только мы окажемся на борту «Тайкондероги».— Я не мог винить старика за то, что он все еще верил в обещания Каррераса обеспечить безопасность в будущем. В его глазах я был человеком, который чертовски упростил жизнь Каррераса. Но сейчас было не время объяснять.
— Послушайте,— взмолился я,— не слишком ли строго вы судите? Пусть пособничество, пусть сообщничество, пусть соучастие, если хотите, но к чему эта ерунда об измене?
— Зачем вы это сделали? — Сьюзен Бересфорд недоумевающе покачала головой.— Ну зачем вы это сделали? Оказывали ему помощь только для того, чтобы спасти собственную шкуру.— И ей не следовало ничего объяснять сейчас. Ни она, ни Буллен не обладали актерским даром, чтобы правдиво сыграть свои роли утром.
— Это тоже слишком крепко сказано,— запротестовал я.— Всего лишь несколько часов назад не было никого, кто больше вас хотел покинуть «Кампари». И вот теперь...
— Но не такой ценой. Лишь сейчас я узнала, что у «Тайкондсроги» была хорошая возможность уйти.
— Я отказываюсь верить, Джон,— тяжело вымолвил доктор Марстон.— Я просто отказываюсь верить.
— Вы имеете полное право говорить все, что думаете,— сказал я.— У всех вас семьи. А у меня никого, кроме себя, нет. Можно ли винить меня за то, что я забочусь о своем единственном родственнике?
Никто не смог оспаривать этот шедевр логической аргументации. Я посмотрел на всех поочередно. Сьюзен, Марстон и Буллен отвернулись, даже не пытаясь скрыть своих чувств. Макдональд тоже. Но, прежде чем отвернуться, сначала он все же незаметно подмигнул мне левым глазом.
Я же расслабился и попытался заснуть. Никто не спросил меня, насколько успешно я действовал этой ночью.
12. Суббота. 6.00 — 7.00
Когда я проснулся, у меня болело все тело и я все еще дрожал. Но не боль, не холод и не лихорадка подняли меня из мутных глубин моего беспокойного сна. Это был шум, серия скрежещущих металлических ударов, от которых содрогался и гудел весь корпус «Кампари». Было такое впечатление, будто корабль ударялся об айсберг. Судя по медленной, ленивой, безжизненной качке, я понял, что стабилизаторы не работали: «Кампари» стоял.
— Ну что ж, мистер,— голос Буллена был резок и неприятен.— Ваш план сработал, будьте вы прокляты. Поздравляю. «Тайкондерога» стоит рядом.
— Да, рядом,— подтвердил Макдональд.
— Пришвартована рядом с нами.
— В такую погоду? — я сморщился, услышав, как
скрежещут трущиеся борта кораблей при качке.— Всю краску сдерут. Наш приятель взбесился.
— Он спешит,— сказал Макдональд.— Я слышу, что работает грузовая стрела на корме. Он уже приступил к перегрузке груза.
— На корме? — Я не смог сдержать чувства волнения в голосе, и все неожиданно с любопытством посмотрели на меня.— На корме? Ты в этом уверен?
— Уверен, сэр.
— Мы пришвартованы нос к носу и корма к корме или наоборот?
— Не имею представления.— Он и Буллен очень внимательно смотрели на меня, но совершенно по-разному.— Это имеет значение, мистер Картер? — Он прекрасно знал, что это имело значение.
— Никакого,— буркнул я безразлично. Какое там значение, всего-то сто пятьдесят миллионов долларов, только и всего.
— Где мисс Бересфорд? — спросил я Марстона.
— Со своими родителями,— сухо произнес он — Собирает вещи. Ваш добрый друг Каррерас разрешает пассажирам взять с собой по одному чемодану. Он говорит, что со временем они получат все свои остальные вещи, если, конечно, кто-то найдет «Кампари» после того, как он покинет его.
Как это характерно для Каррераса, подумал я. Он все делал с необыкновенной, тщательностью: позволив пассажирам взять с собой часть вещей и пообещав ям возвращение в целости и сохранности остального багажа, он заставил даже самого подозрительного человека поверить в то, что он имел самые высокие и благородные намерения в отношении команды и пассажиров.
Зазвонил телефон. Марстон поднял трубку, послушал и положил ее на место.
— Люди с носилками будут через пять минут,— объявил он.
— Пожалуйста, помогите мне одеться,— попросил я. — Белые форменные шорты и белую рубашку.
— Вы... вы что, встаете? — Марстон был потрясен.— А. что, если...
— Я собираюсь встать, одеться и лечь в постель,— коротко ответил я.
Думаете, я идиот? Что подумает Каррерас, если увидит, как человек со сложным переломом бедра бодро перепрыгивает через поручни на «Тайкондерогу»?
Я оделся, засунул отвертку под шину на левой ноге и снова лег в постель. Едва я туда забрался, как появились люди с носилками, и мы все трое, завернутые в одеяла, были осторожно на них переложены. Шесть носильщиков наклонились, взялись за ручки и мы тронулись.
Нас понесли по коридору главной палубы в сторону кормы. Электрический свет в коридоре сменился на серый свет раннего утра, и у меня невольно напряглись все мышцы. Через несколько секунд я увижу «Тайкондерогу», стоящую по правому борту. Я зажмурился. Как будут стоять корабли: нос к носу или нос к корме? Выиграл я или проиграл? С трудом заставил себя открыть глаза.
Я выиграл. Нос к носу и корма к корме. Лежа на носилках, я многого не видел, но это я видел точное нос к носу, корма к корме. Это означало, что кормовая стрела «Кампари» перегружала груз с кормовой палубы «Тайкондероги». Я удостоверился еще раз. Нет, ошибки не было. Нос к носу, корма к корме. Я ощутил то, что испытывает человек, выигравший миллион долларов. Сто миллионов долларов.
«Тайкондерога» — большой синий грузовой корабль с красной трубой — был почти таких же размеров, что и «Кампари». Что имело еще большее значение, так это то, что их кормовые палубы были примерно на одной высоте над водой, что облегчало перегрузку как груза, так и людей. Я насчитал на борту «Кампари», на его кормовой палубе, восемь ящиков, должны быть перегружены еще двенадцать.
Перегрузка людей шла еще быстрее. Все пассажиры, насколько я мог судить, и, по крайней мере, половина команды «Кампари» уже находилась на кормовой палубе «Тайкондероги». Они стояли спокойно, пытаясь лишь сохранять равновесие при качке корабля. Этому спокойствию способствовали два типа с суровыми лицами, одетых в зеленую маскировочную форму и с пулеметами наготове. Третий охранник был приставлен к двум матросам с «Тайкондероги», которые стояли на страховке около борта у снятого леера в том месте, где при сближении кораблей перепрыгивали с борта на борт люди. Еще двое следили за членами команды «Тайкондероги», которые крепили стропы к ящикам, предназначенным для перегрузки. С того места, где я лежал, можно было видеть еще четверых вооруженных людей, хотя их наверняка было больше, на палубе «Тайкондероги» и четверых на кормовой палубе «Кампари». Несмотря на то, что большинство из них было одето в повседневную форму, напоминавшую маскировочный зеленый костюм, они не были похожи на солдат. Все они казались на одно лицо: отпетые преступники с оружием в руках, порочные и жестокие. Надо, отдать должное Каррерасу — подбор его головорезов был произведен исключительно удачно, если, конечно, не принимать во внимание эстетических критериев.