Так вот, когда в Канаде исследователи раздавливали улитку, ее «вторая половина» во Франции сжималась. И наоборот, давят ту, что во Франции, а ее канадская напарница сокращается. Простой эксперимент, а объяснения нет. Как эти улитки чувствуют, что их возлюбленные гибнут? И вообще, как у улиток могут быть возлюбленные?..
– Но это потому что ученые думают о пространстве – как о некой физической протяженности, и о любви – как о физиологической реакции, – пояснил я.
– Да, мы так думаем, – рассмеялся Андрей. – Это наш способ восприятия мира. Он эффективен, хотя и ограничен, как и любой другой. Вчера я об этом и рассказывал. Вам, Анхель, очень просто сказать: «пространство – это не физическая протяженность», «любовь – не физиологическая реакция». А для ученого это именно физика и физиология!
Вы, например, упражнялись со временем и в «Учителе танцев», и в «Исповеди Люцифера». Но физики не склонны думать, что время способно течь в обратную сторону. И я вам больше того скажу: в ядерной физике есть уравнения, которые допускают эту возможность! Но ученые объясняют это как артефакт, как ошибку исчислений.
– А зачем? – удивился Данила. – Если даже уравнения говорят, что время может идти вспять, зачем они отрицают это?
– Очень просто, – ответил Андрей, – эта «мелочь», время, текущее вспять, подорвет самые основы физики. Этот факт противоречит системе. Разрушится стройное здание, которое до сих пор с успехом использовалось учеными для определенных целей – для создания различных машин, реакторов, информационных систем и так далее. Они охраняют цельность своего научного знания и будут до последнего вздоха игнорировать любой факт, противоречащий принятой модели.
– И все-таки это глупо! – сказал я. – Ведь если бы физики не отрицали этих фактов, то наука могла бы продвинуться вперед.
– Тут все очень неоднозначно, Анхель, – Андрей покачал головой. – Вот вы знаете седьмую Скрижаль? Ну, или хотя бы о чем она?
Я удивился:
– Нет, не знаем. Но причем тут это?
– То, как вы думаете, не открывает вам этой тайны, – сказал Андрей. – Чтобы узнать седьмую Скрижаль, вам необходимо чудо: у Данилы должны начаться видения, какой-то человек, наверное, окажется в опасности, вам придется его выручать. И только тогда седьмая Скрижаль откроет вам свой секрет. Так?..
– Да, – почти хором ответили мы с Данилой.
– Вы ждете откровения, но его нет. Вы ждете чуда явления седьмой Скрижали. А я не верю ни в откровение, ни в чудо. Но зато я посмотрел на ваши книги как на головоломку, как ученый. Для меня они – что-то вроде математической задачи. А научный подход гласит: найди общие закономерности, и ты сможешь предсказать будущий результат.
И я нашел. Так что седьмая Скрижаль мне известна. Я составил формулу и без чуда получил то, чего вы ждете как чуда... Вот в чем достоинство моего подхода к информации. Хотя, надо признать, он имеет свои ограничения – ведь я бы не нашел предыдущих Скрижалей, тогда как вы это сделали. Видимо, потому что ваше сознание допускает чудо.
– Так вы все-таки знаете седьмую Скрижаль?! – воскликнул я.
– Я хочу рассказать вам то, как я думаю и что я думаю обо всех Скрижалях. Тогда вы мне и ответите на этот вопрос, – предложил Андрей. – Вы знаете первые шесть Скрижалей, а я – нет. Но если я правильно их расшифровал, то, вероятно, моя формула верна и значит я могу назвать и седьмую.
– Хорошо, – Данила внимательно посмотрел на Андрея. – Так это будет формула?
– Да, именно формула! – подтвердил Андрей и достал из рабочего стола огромный лист бумаги, в четыре раза больше обычного, весь испещренный геометрическими фигурами с текстом и стрелками. – Ну, «Схимника» мы не рассматриваем – в этой книге ни одной Скрижали нет. А вот анализируя остальные, обнаруживаются следующие закономерности...
Я как завороженный слушал Андрея. Поразительное впечатление – молодой человек рассказывает о сложнейших вещах с юмором, легко и доступно. Нет, он ничего специально не упрощал, но он и не делал никакой проблемы из сложного. О ядерной физике он говорил так, словно речь идет об устройстве велосипеда или даже самоката. О научных экспериментах – как о кулинарных рецептах.
И теперь с тем же обаянием и глубоким пониманием предмета он стал рассказывать нам о том, что мы пережили! Действительно, ни я, ни Данила никогда не смотрели на мои книги под таким углом зрения. Андрей нашел семь закономерностей, которые объединяют шесть книг, посвященных конкретным Скрижалям – от «Всю жизнь ты ждала», до «Исповеди Люцифера». Три основные и четыре дополнительные .