– Сдаётся мне, подобраться к адской воронке будет непростой задачей, – сказал Громила. – Лихалетригель знала, что ни одному наёмнику она не по зубам. Хитра прелестница.
– Лихалетригель? – оживилась Ританаль. – Что-то раньше я не слышала от тебя этого имени.
– С чего бы тебе о ней слышать, – огрызнулся Броль. – Это имя эльфийской принцессы, к которой так просто не подступишься.
– О, да! – вспомнил Всебор. – Когда я пришёл наниматься на работу, меня здорово отметелили её гвардейцы.
– Ты говорил, что их было двадцать, – добавил Зубастик.
– И не мудрено, что вас к ней не пускают, – усмехнулась Ританаль. – Таким оболтусам место на конюшне.
– Ну, так возьми меня в работники, – оскалился Броль. – У тебя же есть конюшня?
Девушка засмеялась и, покачав головой, махнула рукой. Разговор не клеился, даже не смотря на все попытки Громилы его оживить.
Всебору не спалось. Он сидел у костерка, иногда подбрасывал в него сучья и ветки. В голову лезли муторные мысли. Вспоминалось прошлое, заснеженный тракт и страшные сны, в которых его преследовала навь. Сны оказались пророческими, и теперь он хорошо понимал, это преследование продлится до конца жизни. А что потом?
– Глупо тратить силы на бодрствования, – послышался голос, Ританаль. – Тебе завтра они потребуются, как никому из нас.
Она подошла ближе и уселась рядом.
– Сама тоже не спишь, – отозвался Всебор. – Что дальше собираешься делать, ведь свой договор ты выполнила?
– Вернусь в Калибар. Там остался Круэль и мои животные.
– Твой Калибар то ещё местечко, – улыбнулся Всебор. – Бросала б ты свой зверинец, и как Барбота перебиралась в Вирекрею или в Спумарис.
– С чего это вдруг? Неужели ты подумал, что я боюсь мерзких шептунов или…
Девушка запнулась на полуслове и хмуро покосилась на Всебора.
– Когда я узнала, что ты отправился с Барботой на приём к королю Долкину, я подумала, что уже не вернёшься.
– Почему? – удивился Всебор. – Сомневалась, что я смогу за себя постоять?
– Ты сморчок, – фыркнула Ританаль. – Долкин не тот за кого себя выдаёт и все людские жертвы приносятся гнусным тварям, что выползли из Скальбурской тьмы.
– Я видел их, – сказал Всебор. – В ту ночь, когда всех гостей развели по комнатам, ко мне пришли эфемерные существа без плоти. Они хотели сожрать мою душу, но…
Он засунул за пазуху руку и извлёк драгоценный оберег.
– Эта штука спасла мне жизнь.
– Так вот почему Велимора упомянула «Кошачий глаз». Откуда он у тебя?
– Мне часто задают этот вопрос, – пожал плечами Всебор. – Я и сам не понимаю, почему именно мне в руки попал амулет. Я смутно помню, что он был у какой-то женщины, а потом я нашёл его в снегу.
– Ты не так прост, как может показаться со стороны, – заметила Ританаль. – Такие вещи стоят целое состояние, а порою, за них не жалко отдать и всё королевство. Кто ты такой?
– Я не знаю, – нахмурился Всебор. – Точнее я не помню. Но моё прошлое иногда возвращается ко мне во снах.
– Навь не выпускает из когтей добычу, – добавила Ританаль. – Мой несчастный отец, тоже был на пиру Долкина. Ему даже удалось сбежать, но твари явились за ним в ночи и убили.
Девушка стиснула кулаки и яростно сверкнула глазами.
– Представь. Каково было мне, наблюдать за тем, как призрачная, бездушная нежить, высасывает из отца жизнь. Мы с Круэлем не смогли ничего сделать. Но однажды всё изменится, поверь.
– Разве бездушную навь можно победить? – спросил Всебор. – И откуда взять столько амулетов, чтобы защитить всех людей.
– Война не закончилась поражением народов у Скальбурских врат, – ответила Ританаль. – Мы живём в эпоху перемирия, но рано или поздно оно завершится, и это будет последняя битва, в которой решится судьба нашего мира. Либо мы победим, либо все исчезнем, один за другим, как народ великого Скальбура.
Рано утром, когда солнце только взошло, Всебор и Громила снова увидели гигантский столб. Он оказался намного ближе, чем они предполагали, и его необузданная ярость потрясла и ужаснула. Уходящий в небесную твердь смерч, вращал обломки брёвен, огромные валуны, широкие пласты земли. День за днём «Воронка душ» перемалывала свою добычу в крошево и пыль.
– Во истину нет ничего ужаснее, чем этот вечный вихрь, – прошептал Броль. – Сколько нужно смелости, чтобы приблизится к зверю.
– Как могло получиться, что эльфийский посланник оказался в этом месте? – спросил Всебор. – Да ещё с драгоценной реликвией.
– Эльфы самоуверенный народ, – задумчиво отозвался Броль. – Им и невдомёк, что даже сверхумные представители рода способны на ошибку.
– Иными словами ты не знаешь?
– Я и не скрываю этого. С определённого времени меня близко не подпускают к столице эльфийского царства, а уж о том, чтобы посвящать в тонкости внешней политики государства и говорить не приходится.
Громила посмотрел на собеседника и улыбнулся.
– И чего ты такой любопытный? – спросил он. – Не всё ли равно, по какой причине посланник выбрал этот маршрут?
– Я тоже предпочитаю о подобных вопросах не думать, – послышался голос Ританаль. – Главное, чтобы с обещанной наградой не обманули.
Оба повернулись к наследнице Маскадоров. Девушка стояла у кострища и поправляла лямки на заплечном мешке.
– Надо бы разбудить троих бездельников, – добавила она. – А то засветло не управимся.
Вибрировала вода и земля на крошечных островках, пахло раскалённым металлом и высушенным торфяником. Монотонный гул эхом разносился над болотистой равниной, от чего даже Всебору, порою, хотелось зажать уши. Эльфы морщились, беспокойно озирались по сторонам, но с упорством шли вперёд.
К полудню тёмная дымка рассеялась, и стала видна «Воронка душ». Она больше не пропадала в колдовской мгле, чары что прятали её от человеческих глаз, улетучились вместе с расстоянием.
– Эта штука прочищает мозги лучше любой выпивки, – заметил Клут. – Так и звенит башка, так и звенит!
За многие годы существования чудовищный вихрь пробурил в земле огромную яму, разбросав по периметру горы камней и щебня. Высокие холмы вокруг напоминали кальдеру потухшего вулкана. Кое-где торчали искривлённые уродливые деревья и плиты известняка.
– Почему эльфы решили, что реликвия всё ещё там? – спросила Ританаль. – Разве может что-то уцелеть перед натиском такой мощи?
– Там она или её нет, мы должны в этом убедиться, – ответил Громила. – К тому же эльфийские маги редко ошибаются.
Зрелище, величественное и ужасное, поглощало всё внимание. Спираль вихря необъяснимым образом приковывала взгляд, и Всебор не мог отделаться от ощущения, что сила, которая заставляла смотреть на буйство стихии, скрывается в самом центре воронки.
– Велимора оказалась права, – сказала вдруг Ританаль. – Ни кочек, ни островков. Дальше только трясина.
– Ступайте по тропе голов, – вспомнил Броль. – Колдунью действительно не в чем упрекнуть. Сказала, как поняла.
Путь к «Воронке душ» указывали вирши из тонких жердей, каждую, из которых венчал почерневший от сырости человеческий череп.
Глава 30
Сотни мёртвых голов с остатками волос и кожи, должны были указывать дорогу через самую страшную топь на свете. Из-под воды вырывались пузыри болотного газа, иногда они вспыхивали и с хлопками взрывались. Была ли под водой гать, или кто-то устроил здесь очередную ловушку, могла знать только Велимора. Но старуха сказала лишь то, что хотела сказать.
– Обвяжемся верёвкой! – предложила Ританаль. – Доберёмся до ближайшего островка, а там ещё раз всё обсудим.
– До воронки версты две, – заметил Клут. – По правде говоря, моя башка уже сейчас разрывается на части. Этот жуткий скрежет не заглушить даже хорошей выпивкой.
– Может, мы с толстяком здесь останемся? – заныл Палько. – Какая от нас польза если в голове бардак?
– Никто вас туда не тянет, – отозвался Броль. – Оставайтесь, если так хочется. Но чтоб к нашему возвращению обед был готов.
– Обед из трёх блюд, – поправила Ританаль. – Только постарайтесь на этот раз сварить кашу без песка.