— Держи, командир! Надевай!
— Да мне, Салымон, это не по чину!
— А чего такого? — обиделся Салымон, — месяц-то твой, командир, сегодня истек. Теперь батальону решать, что тебе по чину. А мне — в исполнение приводить. Так у вас, товарищ маршал, есть сомнение — как ребята решили?
— Да, пожалуй, нет сомнений, полковник Салымон.
— Вот славненько, — заулыбался Салымон, — какие будут распоряжения?
— А посмотрите, ребята, остался ли кто живой.
Тут из-под бесформенной груды извлекли юркого человечка и, встряхнувши, поставили перед Зубровым. Человечек оказался не только целым, но и дара речи не утратившим.
— Товарищ маршал…
— Товарищей тут тебе больше нет! — рыкнул Сабля из-за его спины.
— Господин маршал! Ваше превосходительство! Разрешите доложить!
— Докладывай!
— Не велите казнить, ваше благородие! Могу оказаться полезным…
— Чем?
— Я у второго личным референтом был, все знаю. Тут, ваше сиятельство, государственный переворот готовился. Все линии связи ждут передачи сообщения особой важности. Ведущие корреспонденты ждут, чье имя объявить. И радио тут, и телевидение… Прикажите провести на место!
Кивнул Зубров Аспиду и Сабле, те взяли референта под руки. Но прежде чем двинуться с места, сказал Зубров негромко в пространство:
— Приказом верховного главнокомандующего возвожу всех присутствующих — кроме этого, конечно, — в офицерский ранг. Конкретные звания уточню позже. Ты! Показывай дорогу! Пройдемте, господа офицеры!
Юркий референт провел их в другой какой-то зал, поменьше, где Зуброва немедленно осветили прожекторы. Тут напихано было микрофонов, мониторов и прочей техники. Людей, однако, не было.
— Прикажете запускать?
Тут до сих пор безмолвный Поль тронул Зуброва за плечо:
— Виктор! Я могу тебя просить одну вещь?
— Конечно, Поль. Ты уж извини, браток, с мылом не вышло пока.
— Это неважно! Виктор — дай мне связь, пока ты не начал. Один телефонный звонок — и ты сделаешь меня богатым.
— О чем, Поль, разговор! Генерал-майор Брусникин! Не согласитесь ли вы принять пост министра связи?
— Соглашусь, господин маршал.
— Тогда первое задание: свяжи Поля, с кем там он захочет.
Поль и Брусникин вошли в коммуникационный центр и Брусникин провел Поля в кабину.
— Что теперь, сэр?
— Соедините меня с Чикаго, телефон 312-544-3111. Попросите к телефону мистера Портмана.
Брусникин козырнул и вышел. Через несколько секунд он вернулся.
— Господин Портман на линии, сэр.
— Артур? Говорит Поль Росс. Да, я звоню издалека, и у меня мало времени. Обещай мне, что ты сделаешь то, что я тебя попрошу сейчас, — и никому об этом и звука не проронишь. Договорились? Как обстоит дело с ценами на золото? Ну да, я так и думал, что они упадут. А на зерно? То же самое? Ладно, слушай. Сними со счета все деньги и начинай покупать эти акции. И не теряй ни минуты! Нет, с ума я еще не сошел. Я знаю, все думают, что Россия рассыпалась, но я полагаю, что она обретет некоторую устойчивость. Такое развитие событий даст нам кое-что заработать на золоте и на зерне, не так ли? Ну, вот видишь. Подожди, пока цены не вырастут до максимума, но не продавай, пока я тебе не дам знать. Вот и все. И если я узнаю, что ты разболтал эту новость, ты у меня из суда не вылезешь за нарушение профессиональной этики. Покупай тихо, не вызывая ни у кого никаких подозрений.
Пока Поль чирикал по телефону, к Зуброву снова подкатился заметно осмелевший референт:
— Господин маршал! Разрешите доложить, гример готов.
— Какой еще гример?
— Так для выступления по телевидению! Без грима — как же?
— К чертовой матери! Догримировались уже, хватит! Обойдемся теперь без грима.
Хлынули в зал упитанные люди с бумагами, на ходу спрашивая, как зовут главнокомандующего. Неведомо как очутился Зубров за большим столом.
— Работают все радиостанции Советского Союза и Центральное телевидение! Передаем сообщение особой важности, — грянуло над ухом у Зуброва. Застрекотали камеры, и кто-то шепнул:
— Говорите, господин маршал!
И тут Зубров понял, что не знает он — что должен сказать. Что такое провозгласить, пока не рухнуло все, что хорошего осталось на этой земле, и не воцарился кровавый хаос — бездонный и окончательный. Может, в последний раз люди в телевизор с надеждой смотрят. Что он, Зубров, может им предложить? Украинцам, грузинам, Прибалтике — ясно: пусть сами себе разбираются, пока в разум не придут. А там видно будет — воевать ли, мириться. А русским, русским-то что? Ни звука в зале, только прожекторы слепят. Ждут все. И не знает, не знает Зубров. Никакая тут военная наука не выручит. Взялся за ближайший микрофон — аж костяшки побелели.