Мы закрыли дверь, и отгородившись от толпы, устроили обычную пятиминутку хаоса. Рассовывание рюкзаков в лавки, и совещание кому где лежать. За Иваном, как за самым здоровым закрепили нижнюю койку. Нам с Пашей предстояло на ночь вознестись к небесам... Я тем временем успел толком рассмотреть купе. Все-таки фирменный поезд выгодно отличался от обычного. Уютные голубые занавески, скатерть на столике, и обивка диванчиков - все в одной цветовой гамме. На аккуратно сложенном белье, и поставленных уголочком подушках - (не иначе проводницы когда-то служили в той же военной части что и я, привет армейка!) - шли логотипы с названием поезда. Рядом с бельем лежали полотенца, и пакетики с набором, - зубная щетка, паста, влажные салфетки, ложечка для обуви, и что-то еще, - потом посмотрю...
Я машинально провел рукой по белью. Мягкое, приятно не ощупь, новое. Вспомнилась история юности, когда я только вернулся из армии. Был я тогда молод, и горяч. Познакомился в тырнете на сайте знакомств с дюже красивой девушкой. Проблема была, что девушка жила в Москве. Но молодая кровь не знает преград, - поэтому я вскочил на поезд, и покатил на свидание. Поскольку ехал ненадолго, о таких мелочах как смена одежды и не думал. Жара ограничила мою верхнюю одежду одной чёрной майкой, - в ней я и наладился спать. Проснувшись с утра, обнаружил, - не менее половины простыни висит у меня на майке, в виде ниток, ворсинок, и какой-то уж совсем мелкой белой дряни. Выглядел я после этого как распоследний бомж, и от позора меня тогда спасли только сердобольные девчонки из московской кафешки, у которых нашлась липучка на ролике. После липучки на майке осталась всего лишь четверть простыни, и девушка от меня тогда в ужасе не убежала. Тем более, что ночью я уже майку снял...
- Чего застыл? - Хлопнул меня Иван. - Садись.
- Нам тут еще пару дней куковать, - буркнул я. - Успеет все надоесть. И стоять, и сидеть, и лежать.
В коридоре послышался зычный голос проводницы.
Начали разгонять провожающих.
***
Что в поездке? Попутчица оказалась нормальной теткой. Правда утром и вечером пришлось несколько раз, по её просьбе, входить и выходить, чтоб она переоделась. Я такие моменты брал свой кошелек и документы, - такое уж наше время... Остальной наш туристический скарб, как я подозревал, тетке при любых раскладах не понадобится. Спрятанный в моем рюкзаке компактный ТОЗ-106 со складным прикладом, женщине не край как нужен. А Ванина 'сайга' и Пашин помповый дробовик, были чуть ли не выше дамы, - так что и не унесешь. Павел же в такие моменты тащил с собой некий пластиковую папку, -и я понял, что скорее всего знаю, где он держит заветную карту. Но в это дело я пока не лез. Незачем нервировать будущего миллионера. Покажет, как придет время.
В начале пути, правда, был момент, когда я решил, что тетка слегка подвинулась крышей, - потому что она несколько раз вскакивала. Выходила из купе в коридор, и тут же возвращалась обратно. Когда дама все же убежала, Ванька объяснил, что теперь в поездах на туалетах висят здоровенные табло, на которых сразу написано - 'занято'. Так что привычная беготня до туалета вхолостую, и попытка оторвать запертую ручку, теперь вышли из разряда модных развлечений. Я этому так прямо и восхитился.
Питание было включено в билет, кормили хорошо. Розеток было много, что облегчало зарядку телефонов. Павел первое время страдал - было видно, что ему хочется обсудить подробности кладоискательства. Поэтому он время от времени тяжко сопел, и бросал косые неодобрительные взгляды на нашу попутчицу. Но потом смирился, заказал у проводницы чая, и уткнулся в свой телефон. Собственно, мы все втроем уткнулись. Павел читал какой-то кровожадный американский триллер товарища Кинга. Про небрежно убитую ведьму, которая теперь восставала, и мстила обидчикам, и всем, кто под руку попадется. Сам Кинг был изображен на электронной 'обложке' Пашиного файла, и увидев лицо автора, я понял почему у того такие страшные книги... Ваня читал некоего Пелевина, про какого-то мужика, которого чуть не насильно пихнули в ракету для полета в холодный космос. Лицо у Пелевина не сильно уступало американскому коллеге...
Я в то время имел в телефоне наполовину дочитанный, 'Де рерум натура' Тита Лукреция Кара. Благо у меня был шикарный скан издательства академии наук СССР 1946го года, где параллельно шел и латинский оригинал, - и русский перевод. К сожалению, тяжеловесные латинизмы пришлось отложить. Раз мы собрались на серьезное дело, - хотелось хоть немного изучить обстоятельства эпохи, во время которой был сокрыт наш клад. Это Ванька мог себе сейчас позволить читать Пелевина. Он по теме гражданской уже забыл больше, чем я когда-нибудь узнаю... Поэтому я начал читать заранее закаченные мемуары генерала Сиднея Грейвса 'Америка'с Сибериан Адвенче'. Их я мог читать свободно, - чай не золотая латынь.
Этот самый генерал Грейвс был командиром американского корпуса интервентов в Русскую Сибирь в 1918-20х годах. Взгляд постороннего всегда интересен. Ну, с поправкой на американский антикоммунизм, конечно. К моему удивлению, никакого особого антикоммунизма в книге не оказалось. Наоборот, американец так описывал зверства своих союзников - белых колчаковцев, что я лишь удивился - как Колчак при такой политике вообще смог удержаться у власти хотя бы эти неполные два года?! Собственно, выходило, что любого крестьянина, который не хотел воевать, колчаковцы нарекали 'коммунистом', пытали и расстреливали. Причем расстрелы были обыденным и массовым делом.
Читать это было тяжко.
Покончив с Грейвсом, я начал читать мемуары британского капитана Девида Тиккерея, который мариновался в тех же местах в британском экспедиционном корпусе. Британец в своих воспоминаниях первым делом облил густым презрением американцев, как никудышных вояк, - с наслаждением приводя конкретные примеры. (По нему, большинство американцев было калифорнийскими добровольцами, которые просто сбежали в армию от беспросветной нищеты, а воевать совершенно не хотели). А во-вторых, автор порадовал меня описанием обязательности и пунктуальности русских сибиряков. По его словам, угрозами добиться чего-то от русских крестьян было трудно. Но если удавалось договорится со старостой, - то не было случая, чтобы заказанные возчики не приехали, или хотя бы опоздали. О колчаковцах британец отозвался по-британски сдержанно, отметив, что некоторые из них были неплохими парнями, но таких было немного; большую же часть колчаковских офицеров губили спиртное, и алчность.
Наконец отложив Тиккерея, я решил отдать честь соотечественникам. Прочитал несколько частных воспоминаний, а потом начал, 'Гражданская война глазами участников и очевидцев'. Читая, я только крякал от удивления. Ситуация в Сибири, в те годы была совершенно шизофреническая. Японские и британские войска вели себя чаще не как союзники белых, а как победители в захваченной стране. Нередко их действия были демонстративно оскорбительными. Если британцам надо было куда-то ехать, или встать на постой, - и местных и колчаковцев выбрасывали из домов и поездов без разговоров. Дело доходило до прямого грабежа. Умиляли воспоминания, как британцы грабили команду крейсера 'Аскольд', натягивая на себя по три пары русских брюк, и рассовывая по карманам серебряные ложечки... Вместо установленного русского гимна на совместных парадах британцы - троллинг начала 20го века! - играли развеселого 'Казачка'.
В действиях бриттов буквально сквозило презрение к 'белым' русским, но честно говоря, и было за что. Колчаковская армия была совершенно разложена. На одного русского боевого офицера, выходило несколько, которые шлялись по кабакам и борделям. Получив прямой приказ отбыть на фронт, такие 'герои' начисто его игнорировали. Наказания были достаточно мягкими, чтобы не пугать уклонистов. На фронт им было страшнее. Но вместо того, чтобы навести жесткий порядок в армии, колчаковцы терроризировали и уничтожали мирно местное население. Заключенные содержались в скотских условиях. Попавшим в колчаковские тюрьмы, еще 'повезло', относительно тех, кого держали в концлагерях. Где тут логика?! О чем думал адмирал, и его правительство?.. Ответов на это воспоминания не давали. В голове только всплывало классическое - 'слишком далеки они от народа'.