Отмывшись, побрившись и вдоволь наплескавшись в соседнем прохладном водоеме, следопыт вылез и обтерся мягкой тканью. Вместо своих походных вещей, прокопченных и пропылившихся, на деревянной скамье он нашел легкую обувь, узкие темные штаны и мягкую шелковую тунику серебристо-серого цвета, вышитую по горловине и запястьям; рядом обнаружилось верхнее платье без рукавов, темно-синее, сплошь в серебряном шитье и с серебряными же изящными застежками. Хмыкнув, Арагорн расправил его в руках. Он отвык от нарядной одежды так же, как и от горячей воды; но ничего не поделаешь, надо облачиться, хотя бы из уважения к хозяевам. В конце концов, он и сам не прочь принять подобающий месту вид… Он оделся, подпоясался узким наборным поясом и расчесал волосы, потом не торопясь вернулся к дереву-дому. За спиной его вдруг послышались приглушенные нежные голоса, кто-то тихонько прыснул со смеху, но, быстро обернувшись, следопыт никого не увидел – насмешницы, должно быть, упорхнули прочь, точно вспугнутые бабочки. Пожав плечами, Арагорн зашел в дом. После купания голод принялся грызть его с новой силой – дело уже шло к вечеру, а он со вчерашнего дня так ничего и не ел. Странно, что никто не догадался принести чего-нибудь перекусить…
Походный сухарь мало помог беде. Чтобы отвлечься, в ожидании провожатого следопыт бродил по покою, рассматривая причудливые узоры стен и затканные цветами драпировки на окнах. За плотным пологом пряталась глубокая ниша с кроватью; воин отдернул еще занавесь – и оказался нос к носу со стоявшим в дверях темноволосым эльфом-нолдо. Опешив, человек замер; эльф с красивым, суровым и жестким, словно высеченным из камня лицом тоже настороженно смотрел на него. Что-то в его облике было очень знакомым… и в следующий миг Арагорн с изумлением узнал собственные черты. Он протянул руку (эльф повторил его движение) и коснулся прохладной поверхности. Да, это зеркало. Но, должно быть, в волшебной стране и зеркала зачарованы – отражают явь иного мира…
Едва он успел оправиться от удивления, как вновь явился Халдир, тоже сменивший простую одежду на нарядные струящиеся шелка. С самым торжественным видом он сообщил, что Владыка Келеборн и Владычица Галадриэль приглашают почтенного Торонгила на пир, что устроен нынче в честь первого летнего полнолуния. Арагорн витиевато поблагодарил, скрыв недоумение, – неужели Владычица велела привести его сюда чуть ли не силой только ради того, чтобы угостить на пиру? Вряд ли… Так или иначе, ему недолго уже оставаться в неведении; и он без колебаний последовал за провожатым.
Эльфы собрались отмечать праздник задолго до наступления ночи: солнце еще светило вовсю, только лучи его окрасились в яркое предзакатное золото. Халдир привел человека к совсем уж невозможному дереву - ствол его вздымался отвесной скалой и высоко над землей скрывался в кроне, как склон горы теряется в облаках. Гость и провожатый долго поднимались по ажурной витой лестнице сквозь купы листвы, мимо огромных, простертых вдаль ветвей-дорог, мимо широких площадей-таланов, на которых стояли заплетенные зеленью беседки и дома. Здесь, на бесчисленных ярусах древесных ветвей, раскинулся привольно Галадхэн, стольный град Лориэна и дворец его Владык.
Сами Владыки приветствовали гостей в Пиршественном Чертоге, возведенном на самом верху - там, где ствол Царь-Дерева разделялся на несколько ветвей-столпов, служивших опорой стенам и своду. Из широких окон зала, над кронами соседних деревьев открывался вид на море зелени, расцвеченной солнечными бликами и блестками цветов. Здесь собралось уже немало празднично разодетых эльфов, но Арагорн сразу заметил Келеборна и Галадриэль – и уже не мог отвести от Владычицы глаз.
Она была… необыкновенной. В белых, воздушных, мерцающих одеждах, в ореоле золотых волос, она казалась средоточием и источником света, будто солнце среди облаков. Ослепленный, Арагорн не понял сразу, красива ли она – он видел ясно только ее глаза, прозрачные, пронзительно-яркие, словно небо в ясный весенний день. Смутно он различил черты лица - высокие скулы, узкий округлый подбородок, чуть длинноватый нос, лукавый изгиб губ… Владычица смотрела на него лишь мгновение и тут же продолжила беседу с кем-то из приближенных, но человека не оставляло ощущение устремленного на него пронизывающего взгляда. Владыка Келеборн, высокий и статный, посмотрел на человека серьезно и спокойно и еле заметно кивнул.
Халдир, сделав знак Арагорну, прошел между собравшимися и с поклоном обратился к Владычице:
- Леди Галадриэль, позволь представить тебе Торонгила, воина из людей, каковой явился сюда по твоему повелению.
Арагорн в свою очередь поклонился, прижав руку к сердцу. Под взглядом Владычицы он вдруг почувствовал себя насквозь прозрачным: казалось, от нее нельзя скрыть ни единой, самой потаенной мысли. Что ж, беды не будет, если она догадается, что гость не слишком рад непредвиденной остановке в пути… И все же он не хотел открывать ей истинную причину своего нетерпения.
- То было не повеление, но приглашение, мое и Владыки Келеборна, - безмятежно улыбнувшись, молвила Галадриэль; у нее был глубокий и звучный голос и мягкий, мелодичный выговор. - Я искренне рада, что доблестный Торонгил откликнулся и не отказал свернуть со своего пути ради посещения нашей страны. Прошу, Торонгил, будь нашим гостем, раздели с нами веселье, праздничные трапезы и дружеские беседы!
- Приглашение высоких Владык – великая честь для меня, - прямо глядя в ясные, сияющие глаза Владычицы, начал учтиво следопыт, - я и мечтать не смел о подобном. И мне не случалось прежде бывать в столь замечательном краю. Воистину желал бы я, чтобы мой путь оставил мне больше времени для неспешных прогулок по Золотому Лесу, пиров и долгих бесед с мудрейшими!
Келеборн заломил бровь, губы его дрогнули; похоже, вежливый тон нисколько не обманул Владыку, и он решал, рассердиться или посмеяться дерзости смертного. Галадриэль невинно распахнула глаза.
- Так ты торопишься? – участливо спросила она. – О, я сожалею, что наше приглашение застало тебя врасплох! Но прости мне мое своеволие – наш народ почти не выходит за пределы Лориэна, и вести большого мира доходят до нас редко и с опозданием… И нечасто у наших границ появляются люди Гондора. Вот я и не смогла совладать с любопытством – ведь оно так присуще нам, женщинам! – она вновь лучезарно улыбнулась.
Вблизи слепящий блеск ее существа чуть рассеялся, и теперь Арагорн ясно видел ее удивительное, нечеловечески прекрасное лицо. Все в нем – четкий рисунок черт, свежесть и нежность красок, живое, приветливое выражение – свидетельствовало о непреходящей юности; но за нею, как за тонкой вуалью, скрывались острый ум и властная воля, укрепленные опытом многовековой жизни.
Арагорну оставалось лишь еще раз поклониться. Нет, он не был обманут: он ни на миг не усомнился, что у Владычицы есть иные способы удовлетворить свое любопытство. Но как спорить с нею? Ладно, в разговоре, возможно, прояснится, что все-таки нужно ей от человека Гондора. Ох, лишь бы пиры и веселье не затянулись на несколько недель…
- Обещаю, мы не задержим тебя ни на день сверх необходимого… разве что ты сам пожелаешь остаться с нами, - молвила ласково Галадриэль. – Только не говори, что хочешь уйти сейчас же! – со смехом добавила она. – Разве можно отпустить званого гостя голодным и усталым? И прошу, Торонгил, прими от нас дар в знак наших самых дружеских чувств!
Возникший рядом эльф почтительно подал Владычице дивной красоты серебряный обруч с прозрачным камнем, который она возложила на голову человека под одобрительные восклицания собравшихся.