Арагорн чувствовал себя донельзя глупо – ему оказывали почести, которых он вовсе не заслуживал. Что за представление устроила Владычица? Похоже, она просто-напросто решила посмеяться над недотепой-смертным! Однако отказываться от подарка или выказывать чрезмерное удивление было бы неучтиво; и потому воин преклонил колено и в самых изысканных оборотах выразил свою благодарность и восхищение чудесным даром.
Галадриэль благосклонно выслушала его; глаза ее искрились весельем. Она сама пригласила всех к пиршественному столу. Владыки уселись во главе его, Арагорну же досталось почетное место рядом с ними, по левую руку Владычицы. Сидевший напротив эльф с очень светлыми, почти белыми волосами поглядывал на него с недоумением – должно быть, тоже не понимал, за что смертному такая честь. Стол был в изобилии уставлен яствами – пышными хлебами, зеленью, дичью, рыбой, - над ним витали такие ароматы, что у человека аж живот подвело, виночерпии уже разливали по кубкам искрящееся вино… Но Владычица не спешила начинать трапезу. Вместо этого она принялась расспрашивать гостя об истории и делах Гондора. Арагорн отвечал по возможности кратко – вряд ли Галадриэль хуже него знала историю, а нынешние дела были не так хороши, чтобы обсуждать их на пиру. Да, когда-то власть людских Королей простиралась от южного побережья Лебеннина до холодных Сумеречных Гор. Но северное княжество уж тысячу лет, как лежит в руинах; и на Гондор мордорские полчища напирают все сильнее, даром, что люди бьются до последнего за каждую пядь земли. Не слишком весело рассказывать о таком Владыкам безмятежного Лориэна! В придачу следопыту все сильнее хотелось есть, но не мог же он притронуться к кушаньям первым – остальные тоже праздно сидели за столом, болтая между собой или прислушиваясь к их разговору.
- Прости, светлая госпожа, - сказал наконец Арагорн, - быть может, стоит продолжить нашу беседу в другое время? Тогда я сумел бы изложить тебе наши обстоятельства во всех подробностях. Сейчас же мне не хотелось бы долее занимать твой слух и слух наших достопочтенных сотрапезников повестью о сражениях и бедах.
Эльф напротив посмотрел на него с укоризной: наверное, не дело смертного указывать Владычице. Галадриэль же усмехнулась:
- Отчего же? Рассказы твои весьма занимательны. Ты, должно быть, не последний человек в воинстве Гондора. Право, жаль, что вашу страну все упорней осаждает враг… Как же ты решился покинуть ее в столь тяжелый час, Торонгил? – она вдруг взглянула на собеседника строго и остро.
В Арагорне волной поднялось усиленное голодом раздражение. Вот уж не ждал он допроса под видом дружеской беседы! Будь Галадриэль хоть трижды Владычицей, не ей должен он давать отчет в своих поступках!
- Сожалею, светлая госпожа, но, видимо, я невольно ввел тебя в заблуждение, - не отводя взгляда, произнес он сухо. – Гондор не так уж и слаб: он стоит прочно, и не думаю, что поколеблется от моего отсутствия. Я тешу себя мыслью, что небесполезен на поле брани, но далек от того, чтобы мнить себя незаменимым. К тому же… Знаний и мудрого совета иногда приходится искать и вдали от дома.
- О, так ты отправился в дальние края за знаниями и советом, - протянула Галадриэль задумчиво. – И в чем же ты ищешь совета?
Арагорн стиснул зубы. Похоже, Владычица собралась натощак вытряхнуть из него всю подноготную! Но тут Келеборн с улыбкой накрыл руку жены своей и сказал мягко:
- Свет мой, будь милосердна. Наши гости на редкость выносливы и терпеливы, но я – я просто умираю от голода и жажды. Да и негоже занимать праздничный вечер заботами завтрашнего дня. Пусть все идет своим чередом – и сейчас черед веселого пира!
Одним движением он встал и, воздев кубок, провозгласил звучно:
- Я рад приветствовать всех вас, друзья! В этот вечер мы собрались здесь, дабы вместе встретить среброликую Итиль в полной красе – в первый раз за нынешнее лето! Да осияет ее чистый свет наши земли, да исполнит радости наши сердца и веселья – наши песни!
Он отпил вина и вновь уселся; хор радостных восклицаний, ряды дружно поднятых чаш были ему ответом. Арагорн взглянул на Владыку с горячей благодарностью… и опешил: тот едва заметно подмигнул ему! Впрочем, тут же Келеборн с самым невозмутимым видом принялся за еду. Следопыт последовал его примеру, сдерживаясь, чтобы не наброситься на пищу подобно изголодавшемуся зверю.
Пир вступал в свои права. Заиграла музыка; чудесные напевы не были знакомы человеку, но, как водится у эльфов, восхваляли красоту небес, свежесть и силу вод, изобилие земли… Вино согревало сердца и развязывало языки, голоса звучали громче, тут и там звенел смех… Эльф напротив оттаял, назвал свое имя – Альмариль – и завел со следопытом разговор, расспрашивая его о людских празднествах. О, этот предмет куда больше подходил для застольной беседы! Арагорн уже отчасти утолил голод и с удовольствием пустился в рассказы об огненной потехе, которой гонят прочь зиму и призывают весеннее солнце, о танцах и песнях в день летнего солнцеворота, о богатых пирах в честь окончания осенней страды и сбора урожая… Галадриэль тоже участвовала в разговоре; кажется, истории из жизни людей живо занимали ее. Когда следопыт упомянул, что у земледельцев после Праздника Урожая принято играть свадьбы, она немедленно пожелала узнать о людских брачных обрядах. Арагорну доводилось участвовать в женитьбе приятелей, и он как мог описал шуточный торг за невесту (жених должен был беспрекословно выполнять каверзные задания ее старших родственниц), торжественный обет, когда молодые в присутствии старейшин клялись в любви и верности друг другу до самой смерти, игры и веселье во время свадебного пира… Правда, он умолчал о благопожеланиях молодым – они часто бывали не слишком пристойными!
- Смотри-ка, а ваши обряды мало отличаются от принятых у нас, - заметил Альмариль. – Интересно, откуда взялись они? Может, пришли от нас, эльдар – в те времена, когда наши народы были ближе?
- Возможно, - пожав плечами, пробормотал Арагорн.
Он вдруг пожалел, что увлекся разговором: недавние сомнения всколыхнулись в нем, и на сердце вновь легла тяжесть. Конечно, это не укрылось от Владычицы.
- Что-то ты загрустил, Торонгил, - с сочувствием молвила она. - Уж не заскучал ли ты на нашем празднике? Может, тебе непривычна наша музыка или неприятен вкус наших яств?
Встрепенувшись, следопыт рассыпался в уверениях в своем полном восхищении и довольстве. Но собеседницу непросто было сбить с толку.
- Значит, дело в другом, - заключила она и продолжала раздумчиво. – Я знаю: нелегко покидать надолго свой край. Особенно, если там остались те, кто любит тебя, и кого любишь ты… кто дорог тебе, и ждет твоего возвращения…
- Да. Нелегко, – не успев опомниться, согласился воин; против воли голос его сел. – Но… кому-то приходится уходить - ради тех, кто остается. Мне-то как раз по вкусу бродячая жизнь, - добавил он прежним беспечным тоном. – На месте мне не сидится, вот я и путешествую из края в край, из страны в страну – мир велик и прекрасен, жизни не хватит, чтобы увидеть его весь!
- Не завидую твоей суженой - бедняжка, она проглядит все глаза, дожидаясь тебя из бесконечных путешествий! – с лукавой улыбкой заметила Галадриэль.
- Вот потому у меня и нет суженой, - отвечал Арагорн со смехом. – Наши девы столь же разумны, сколь и красивы – они знают, что не стоит надеяться на бродягу!
Галадриэль подняла кубок.
- Что ж, тогда пусть дороги твои будут прямыми и свободными от лиха, и в конце их пусть всегда ждет тебя теплый и дружественный приют! – пожелала она.
- Твои пожелания уже отчасти исполнились, ибо в твоей стране нашел я поистине теплый и дружественный приют, - учтиво произнес следопыт и в свой черед пригубил чашу.
Смеркалось: за разговором Арагорн и не заметил, как зашло солнце. В Чертоге угасали последние отблески заката, но светильни не зажигали: собравшись у окон, эльфы - и с ними человек - ждали восхода луны.