— Как же нам искать сокровища, если на полигон больше ни ногой? — удивился Макс.
— А ты их на своих грядках поищи. Заодно и землю перекопаешь. То-то мамка обрадуется.
— Вовсе она не обрадуется! А если я начну копать на её грядках, ещё и всыплет мне по вашей милости!
— Подожди, Макс! — Санчо наморщил лицо, будто его мучила жестокая зубная боль.
Разговор не клеился. Разговор всё время уходил куда-то в сторону. И вообще никакого разговора не получалось, потому что дядя Гоша не принимал всерьёз их доводы и убедить его пока не удавалось. Да и как можно убедить человека, который наивно считает, что сокровища могут быть зарыты на грядках, и спокойно разгадывает кроссворды вместо того, чтобы брать преступника?!
— А улики? — предпринял последнюю попытку Санчо.
— Какие улики? Отпечаток сапога сорок пятого размера?
— Да. Во всём посёлке только Буратино носит этот размер. Мы проверяли.
— Костюмированный праздник при королевских дворах в Европе в восемнадцатом веке, — задумчиво сказал дядя Гоша. — И одновременно вращающаяся площадка с сиденьями в виде лошадок. Восемь букв. Начинается на «К».
— Карусель, — подсказал Максим и добавил: — Это Буратино надел сапоги чучела, чтобы выдать себя за чучело. И они пришлись ему впору!
— Ка-ру-сель, — написал дядя Гоша. Он с тоской посмотрел на рыцарей Золотого Льва. — Сплошная карусель. Устроили здесь, понимаешь, костюмированный праздник!.. Вурдалаки, Чёрный Генерал, крылатые вампиры, сокровища…
— Мы помочь вам хотим! — возмутилась Антонина. — И карту у преступника отобрать.
— Что вы привязались к этому биологу? — устало спросил дядя Гоша. — Приличный человек, солидный учёный… Мышей изучает. Ночами не спит. Я лично разрешил ему доступ в блиндаж. Там этих мышей видимо-невидимо! А вы его хотите в тюрьму посадить! У вас доказательства есть?
— А следы от сапог сорок пятого размера?
— У меня, например, сорок второй, — сказал дядя Гоша. — Но я запросто мог бы надеть сапоги сорок пятого. А у Захара Кирилловича Донского сорок первый. Он тоже мог надеть эти сапоги. И что? Мне арестовать почтенного художника? Почему вы решили, что у похитителя моей карты именно сорок пятый размер обуви? А если у него сорок четвёртый? Или сорок третий? Или даже тридцать восьмой? Мне весь посёлок арестовать?! Идите с глаз моих долой, горе-сыщики, и чтобы я вас больше не видел и не слышал!
Горе-сыщики медленно потянулись к двери. Они были посрамлены и чувствовали себя ужасно.
— Эй, знайка, — окликнул Максима дядя Гоша.
— Ну?
— Бестолковый человек, невежда. Шесть букв. На «Д» начинается, на «К» заканчивается.
— Дундук, — выкрикнул Макс. И было непонятно, то ли он отгадал слово, то ли дал определение дяде Гоше.
— Дун-дук, — старательно написал милиционер.
Максим захлопнул за собой дверь.
— Мы должны распутать это дело, — сказал он. — Во что бы то ни стало. Иначе грош нам цена! У кого-нибудь есть план?
— Есть. — Санчо обвёл взглядом лица друзей. — Очень опасный план, с риском для жизни.
— То, что надо, — оживилась Тонька. — Выкладывай.
— Мы должны забраться в логово преступника и отыскать карту. Это будет решающим доказательством его вины. И сделать это нужно сегодня ночью, потому что только ночью Буратино отсутствует. Согласны?
Конечно же, рыцари были согласны. Тонька тут же назвала предстоящий обыск операцией «Каморка папы Карло». Такой уж у неё был дар — всему давать названия. Начало операции было назначено на полночь.
— Не забудь взять Золотого Льва, — напомнил Максу Санчо. — На всякий случай…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
«КАМОРКА ПАПЫ КАРЛО»
Тишина обходила дом Закидона стороной. Даже ночью, когда посёлок тонул в бесконечных волнах сновидений, дом художника оставался единственным островом среди безбрежного моря безмолвия. В кустах шиповника стрекотали цикады, чуть поскрипывали распахнутые ставни окна, из которого доносился могучий, сочный, насыщенный глубоким содержанием храп.
Закидон умел храпеть так, как никто другой в посёлке. Казалось, даже во сне старик продолжает вести беседы о жизни, о славных временах, которые ушли безвозвратно, и об искусстве, которого больше нет. И эти ночные рулады Закидона были увлекательнее любого шлягера.
— В ночное время, когда силы зла стелются по земле, подобно ползучим гадам, остерегайся бесовских капищ, ибо вид их, речи и храп могут лишить тебя рассудка… — загробным голосом произнёс Макс.