А на секс, наверно, можно и согласиться. Ведь давно уже нет иллюзий, как в шестнадцать, — что даже поцелуй только по любви. И от самонадеянности — никогда я не буду делать карьеру собственным телом! — тоже уже ничего не осталось… Только бы гарантии получить, что все жертвы окажутся не зря.
…Однако Леонид постельных утех по-прежнему не требовал. И, когда они встретились в холле гостиницы, неожиданно спросил:
— Со здоровьем у вас все в порядке?
— Что вы имеете в виду? — зарделась она.
— О, всего лишь, нет ли у вас повышенного давления, — подленько усмехнулся тот.
— Мы что, собираемся лететь в космос?
— Нет, — покачал головой мужчина. И серьезно добавил: — Даже до стратосферы не доберемся. Какие-то четыре тысячи метров.
И тут Лена наконец поняла. Озадаченно пробормотала:
— Вы что, меня с парашютом привезли прыгать?..
— Да! — радостно откликнулся Леонид. И многообещающе добавил: — А когда приземлимся… если все, конечно, пройдет благополучно… тогда и о нашем с вами бизнесе поговорим.
Парашюты Елене, к счастью, были не в диковинку. Уже прыгала прежде — с тем же Димкой, будь он неладен. Тот — истинный мотылек! — обожал риск, полет, опалить крылышки. И когда обоим оставался год до окончания институтов, прыжками заболел отчаянно. И ее втянул: «Ленок, такой класс! Представляешь, под тобой — все небо! И ты в нем хозяйка!..»
Класс, конечно, Лена не спорила. И сами прыжки ей нравились. Но вот все, что тому сопутствовало… Жили они на спортивном аэродромчике, в холодной казарме. Питаться приходилось в столовке. Мыться — под ледяным душем. Времени уходило дай бог. Димка настаивал, чтоб на аэродром они приезжали с вечера четверга и оставались там до исхода воскресенья. Даже если небо безнадежно обложено тучами — вдруг появится минимальный просвет и борт успеет сделать хотя бы единственный подъем?.. А если с погодой везло, Димочка всегда стремился напрыгать в день как можно больше. Пять, шесть, даже восемь прыжков… Едва приземлялся, немедленно мчал быстренько уложить купол, и в новый взлет. Но только каждый прыжок денег стоил, и, по тогдашним доходам, немаленьких — десять долларов. На двоих за выходные до четырехсот «зеленых» улетало. Запросто можно было в Египет по горящей путевке слетать. Но Лена о турпоездках даже заикаться не смела. Потому что Дима откликался монологом: «Ты что? Египет — это для ленивых и жирных! А тут небо! Полет! Риск! Да и перспектива!..»
Под перспективой Дима понимал, что их обоих могут со временем пригласить в сборную города. И тогда прыжки бесплатные, жилье с питанием — за государственный счет! Да еще и заграничные поездки…
Заманчиво, конечно, для школьника — или романтика-бессребреника, коим сердечный друг и являлся. Но она уже тогда о собственной риелторской фирме подумывала. И сравнивать карьеру спортсменки-парашютистки с перспективой большого бизнеса даже не приходило ей в голову. Конечно же, без вариантов: бизнес! Тем более что неоднократно встречала на аэродроме дамочек, посвятивших жизнь небу. Рано постаревшие, лица в морщинах, ногти вечно обломаны (когда купол укладываешь, маникюр сберечь невозможно). Неприкаянные, помешанные на стихии. Но только, считала Лена, небесный азарт молодых, может, и украшает. А дама за сорок в плохоньком спортивном костюмчике и с парашютом на плечах выглядит по меньшей мере нелепо…
Пыталась, как могла, объяснить Димке, что вовсе не обязательно завязывать с небом навсегда. Но изменить приоритеты, сбавить обороты… Заниматься бизнесом… А парашюты — оставить как развлечение…
Димка делал вид, что соглашался. Но только — теперь уже без нее! — при первой же возможности удирал на аэродром.
Эти побеги и стали в их отношениях последней каплей.
— Прыгать будешь на тандеме, то есть вместе с инструктором. Не волнуйся, риск вообще нулевой, — тоном знатока просвещал ее Леонид.
А Лена (она уже отошла от первого шока) загадочно улыбалась. Что ж, впервые в отношениях с олигархом у нее появился козырь. Она, конечно, не прыгала больше десяти лет — бизнес закрутил настолько, что в выходные только выспаться мечтала, какой уж аэродром. Да и не хотелось, если честно, без Димки. Но позориться на тандеме не станет — над подобными «спортсменами» она во все времена посмеивалась. Разве героизм — вывалиться из самолета, будучи намертво прикрученным к инструктору? И нестись к земле — на пару с ним и полностью под его ответственность? Единственное, что требуется, — не вырываться и не орать. Стыдобища!..