Как известно, первое столкновение произошло в Копенгагене, после атаки гренландской авиации. Два самолета ("Ан-24" советского производства) разбросали листовки и высадили десант, дюжину парашютистов с ледорубами. Эти бойцы принялись крушить витрины лавок и супермаркетов, а затем вступили в рукопашный бой с датской полицией. Ахманов и его жена находились прямо на линии фронта, у ящиков с бананами возле разгромленной продуктовой лавочки. Там их и взяли.
Взяли их узкоглазые гренландские десантники и поволокли к берегу моря. Сначала Ахманов возмущался, показывал корреспондентский жетон, но потом успокоился, решив, что освещать боевые действия можно по любую сторону фронта. Тем более, что тащили их вежливо, с бережением, лишь иногда тыкая ниже поясницы рукоятями ледорубов. Таким порядком писателя и его супругу отвели к морю, где дожидалась подводная лодка.
Переход в Гренландию на этом дредноуте занял двое суток. Жена Ахманова проводила время в основном на камбузе, знакомясь с гренландской кухней, Ахманов же трудился не покладая рук, брал интервью у капитана, десантников и членов экипажа. Бойцы с горечью перечисляли обиды, нанесенные датчанами: эмбарго на шапки из нерпы, ущемления национальной шаманской религии и отказ выдвинуть на Букер книги авторов-гренландцев. Кроме того, датские власти не пожелали дублировать на гренландский боевики Голливуда, очень любимые местным населением. Все это, вкупе с другими актами великодатского шовинизма, привело к росту национального гренландского самосознания и, как результат, вспыхнула война за независимость. Хотя армия Гренландии включала только один батальон, два подержанных самолета и подводную лодку, шансы повстанцев были отнюдь не призрачными: капитан намекнул, что в их распоряжении есть секретное оружие.
Наконец лодка замерла у береговых айсбергов, и Ахманов с супругой отправились в чум министерства иностранных дел. Там их поджидал министр Каквыргин, он же – член гренландского сената, шеф разведки и генерал повстанческой армии. За обильной трапезой (подавали печеную с ягелем нерпу и китовый ус под маринадом) генерал признался, что захват Ахманова был главной целью атаки на Копенгаген. Ожидалось его активное содействие борьбе гренландцев за свободу. Каквыргин даже сравнил Ахманова с лордом Байроном, освободившим Грецию от турецкого ига.
Жена писателя – редкий случай! – взглянула на него с восторгом. Что до самого Ахманова, то он был очень удивлен.
– На кой я вам сдался, сэр? Я не Байрон, я мирный литератор и в революциях не участвую! Тем более, в гренландских!
– Вы лучший в мире эксперт по инопланетным пришельцам, – возразил министр Каквыргин. – А у нас как раз такой случай. При строительстве подледной базы мы наткнулись на замороженную тварь и нуждаемся в срочных консультациях.
– Это другое дело. Пошли! – решительно молвил Ахманов, и они отправились в огромную пещеру под ближайшим айсбергом. Одна из ее стен была отшлифована и освещена прожекторами, и там виднелся закованный в ледяной панцирь пришелец. Тварь походила на зубастого зеленого аллигатора, только размером с приличного кита.
– Ой, крокодил Гена! – воскликнула жена писателя Ахманова.
– Для такого Гены мы все чебурашки, – проворчал Ахманов, изучая пришельца. Отметив величину зубов и когтей, он уставился на острые штуковины под брюхом инопланетянина, очень похожие на разделочные ножи. Над полуприкрытыми глазами (их было четыре) виднелись стекла очков или какого-то другого прибора, а выше – рога и пара здоровых телепатических шишек. Сзади наблюдался шипастый хвост, усиленный броневыми пластинами. Словом, то был типичный монстр из фильма "Чужие".
– Ну, что скажете? – спросил Каквыргин.
– Байрону в Греции такое и не снилось, – пробормотал Ахманов. Затем добавил: – Попробую вступить с ним в контакт.
Он был не чужд телепатии. Во всяком случае, ментальные позывы супруги воспринимал безошибочно.
"Ты кто?" – промыслил Ахманов для начала.
"Съем!" – отозвался дремлющий монстр.
Ахманов напрягся.
"Ты откуда?"
"Съем!"
"Как ты здесь очутился?"
"Съем!"
"Чего тебе надо?"
"Съем, съем, съем!"
"Какая ограниченность! – послал в ответ Ахманов. – Не ожидал от брата по разуму!"
"Съем всех!" – откликнулся инопланетный крокодил Гена.
Пожав плечами, Ахманов взглянул на генерала.
– Вы собираетесь его разморозить?
– Есть такое намерение, – признался Каквыргин. – Мы думаем, сэр эксперт, что в благодарность он сообщит что-то полезное для нашей борьбы за свободу. Нам очень пригодился бы метатель антиматерии или, на худой конец, лазерная пушка.
Ахманов покивал головой.
– Секретное оружие, так? Не советую, генерал, не советую. Не буди лихо, пока тихо! Иначе вашей борьбе конец, да и вам тоже.
– Это почему же, сэр?
– Обещает всех съесть. И знаете, я ему верю, – сказал Ахманов, покосившись на клыки пришельца.
Генерал опечалился.
– Плохо, сэр, очень плохо! Мы пребывали в больших надеждах… Неужели этакое чудовище, – он ткнул в клыкастого монстра, – нельзя использовать во благо революции?
– Можно, – промолвил Ахманов. – Сделать кошачьи консервы и продать. Хороший выйдет бизнес!
Каквыргин совсем расстроился.
– Ценю ваш юмор, сэр, но посоветуйте что-нибудь толковое. Вы же эксперт!
Ахманов хмыкнул, пошевелил извилинами, но продуктивные идеи как-то не рождались. Очень мешали телепатемы пришельца. Тот по-прежнему грозился съесть всех, а Ахманова – в первую очередь.
Он прикидывал так и этак, старался как мог, ибо питал к народу ледяного острова искреннюю симпатию. В конце концов, если абхазы, баски и курды требуют независимости, можно ли отказать в свободе угнетенным гренландцам?.. Так Ахманов маялся минут десять под взором генерала Каквыргина, глядевшего на него с большой надеждой. Но в голову ничего толкового не приходило.
И тут раздался голос жены писателя.
– Надо обменять этого крокодила, – промолвила она. – Обменять в том состоянии и виде, в котором вы его нашли.
Писатель с генералом в недоумении уставились на нее.
– Обменять? – повторил Каквыргин.
– А смысл в чем? – добавил Ахманов.
– Ох уж эти мужчины! – фыркнула его супруга. – Как ты не понимаешь, дорогой? Такая находка – большая ценность для рекламного бизнеса. Ты посмотри, какая пасть, какие когти! На футболки пойдет, на полотенца, сумки, кружки и так далее! Опять же туристов можно водить и загребать деньгу лопатой… Вот и обменяйте!
– На что? – спросил Каквыргин.
Жена писателя Ахманова вздохнула, удивляясь мужскому тупоумию.
– На свою свободу, генерал. Вы датчанам – эксклюзивные права на крокодила, а датчане вам – независимость. Очень даже справедливо.
Каквыргин и Ахманов переглянулись. Затем генерал произнес:
– Мудрая женщина ваша супруга, сэр. Какой практический ум!
– Истинно так, – кивнул Ахманов и поежился. – Временами даже страх берет.
Следующим утром они улетели в Петербург на гренландском «Ан-24». Улетели с почетом – то был спецрейс через северный полюс. В трюме самолета, в огромном сундуке, лежал подарок гренландского сената жене Ахманова – манто из белого медведя.
В тот же вечер Ахманов услышал в теленовостях, что Дания признала независимость Гренландии, получив взамен некую торговую преференцию. Через неделю Гренландию приняли в ООН, НАТО, Евросоюз и ЮНЕСКО. Решив это отметить, Ахманов купил в универсаме банку датского пива. Купил, присмотрелся и вздрогнул: с банки на него скалил зубы инопланетный крокодил.