С героином, самым опасным из одурманивающих ядов, я впервые столкнулся в Соединенных Штатах. Всю ночь я пытался помочь лаборанту маленькой аптеки справиться с ужасом, в который его повергала тьма: восемнадцатилетний паренек, почти ребенок, царапал ногтями стену, всхлипывал и бредил самоубийством. За одну лишь порцию наркотика он мог бы, пожалуй, убить мать, обокрасть товарища, продать брата. Успокоился он, только когда где-то по соседству раздобыл щепоть белого порошка, развел его в ложке воды и шприцем ввел жидкость в предплечье.
В этот момент я не знал, что делать: вырвать ли яд из его рук или пытаться подействовать на него убеждением. В конце концов не оставалось ничего иного, как смотреть. Наркоманов нельзя спасти, пока они сами не захотят, чтобы кто-нибудь им помог.
Несколькими месяцами позднее я столкнулся с оптовой торговлей наркотиками, сойдя с парохода в столице Кампучии Пномпене через неделю после свержения принца Сианука.
На пятый день своего пребывания в Кампучии ранним вечером я отправился к Ангкору, самому знаменитому из мертвых городов Азии. Наш шестиместный «пежо» вместил семнадцать пассажиров — руки и ноги торчали изо всех окошек. Один из них, бродяга-американец, рассказывал мне о самолетах, набитых наркотиками, о маковых полях. В его рассказе не было ничего необычного: путники, у которых нет ни гроша, всегда обмениваются информацией о ловушках и приманках предстоящей дороги, о дешевых ночлежках, возможностях заработать и о злых чиновниках. Тогда-то я и услышал впервые название «золотой треугольник». Я представлял себе таинственный, малоисследованный уголок земли, некую заповедную вотчину тайных служб и наемных «личных» армий. На прощание мой случайный попутчик дал мне несколько адресов в Бангкоке и Вьентьяне, где я смогу узнать о наркотиках более подробно. Кстати, добавил он, там можно и хорошо заработать.
За одиннадцать лет эти адреса в моей записной книжке пожелтели. В «золотой треугольник» я тогда не попал: вьетнамская война была в самом разгаре, и правительство Таиланда отказывало в визах гражданам социалистических государств. Но я не забыл об этом глухом уголке нашей планеты и в глубине души надеялся когда-нибудь попасть в те места на южной границе Китая, где Гималаи переходят в бесконечные горные цепи, в царство мака.
Портрет убийцы
Мир наркотиков полон подводных рифов и опасностей. За последние четыре года только в неспокойных районах на севере Таиланда погибло двадцать четыре журналиста разных национальностей. Трупы некоторых со следами пулевых ран были найдены, остальные навсегда сгинули в безмолвных, непроходимых джунглях. В газетах, для которых они работали, появились краткие некрологи — их обычно помещают в разделе хроники. Никого это особенно не взволновало: смерть — обычное следствие репортерского риска, если журналист стремится добыть материалы о повстанцах, воюющих армиях или контрабандистах, переправляющих наркотики. Опасность неотъемлема от его работы точно так же, как нерегулярное питание и случайные ночлеги…
Только семьи вспоминают о погибшем, да и то пока не подрастут дети и жена не выйдет замуж вторично. За покинутую пишущую машинку сядет кто-нибудь другой, шеф редакции предоставит возможность попытать счастья кому-то из многочисленных претендентов на место убитого: ведь ротационные машины требуют все новых сенсаций, телевидение и радио заглатывают фотографии, киносюжеты и сообщения телетайпа.
Мне вовсе не хотелось во время своего экзотического путешествия за наркотиками исчезнуть при загадочных обстоятельствах, и потому за месяц до отъезда в Юго-Восточную Азию, почти через двенадцать лет после своего первого посещения Кампучии, я проник в мир гангстеров, наемных убийц и тому подобных темных личностей, правда пока еще только как читатель. Перестрелка, дикие погони и почти шпионские приемы, когда наблюдаешь за ними с дивана, на котором я обычно валялся, читая, напоминают дешевый детектив. Они поражают своим неправдоподобием, как будто их сочинил плохой киносценарист; порой даже приходилось напоминать себе, что передо мной не уголовный роман, а описание подлинных событий. При всей своей увлекательности чтение старых репортажей должно было ознакомить меня с той реальной средой, в которую я вскоре попаду. Я штудировал их почти как инструкции, надеясь, что чужой опыт поможет мне разобраться в законах международной торговли наркотиками, чьи нити тянутся из нищих стран «третьего мира» к богатейшим метрополиям Западной Европы и Соединенным Штатам.