— Конечно. Твой долг — оставаться рядом с ним и извлечь как можно больше пользы из занятий с мастером Вермером.
Прощаться с сестрой и с Вермерами было тяжело. Дети нарисовали картинки и приготовили ей небольшие подарки, две старшие девочки подарили вышитый кошелек и закладку для книг. Затем она осталась на несколько минут наедине с Яном в студии. Он собирался начинать новую картину под названием «Аллегория веры». Франческа не сомневалась, что новая работа будет столь же прекрасна, как и все остальные.
— Прошло немало времени с тех пор, как я, впервые появилась здесь, — сказала она Яну. — Если бы вы не приняли меня в ученицы, я, возможно, так и не стала бы художницей в полном смысле этого слова.
— Думаю, стала бы. — В глазах Яна искрилась улыбка. — Иди к самым вершинам мастерства, Франческа. Ты можешь достичь их.
— Спасибо за все.
Вся семья Вермеров, а также Алетта с Константином, пришли провожать ее.
— Возвращайся скорее! — крикнули ей на прощание.
— Хорошо! — Франческа махнула рукой и обратила долгий взгляд на Яна. Неожиданно у нее появилось печальное предчувствие, что она никогда не увидит его вновь.
В Амстердаме Франческе не потребовалось много времени, чтобы снова обосноваться в родном доме, словно она никогда и не уезжала, хотя это относилось только к обычным домашним делам. Она поняла, что если произошел разрыв с привычным укладом — неважно, по каким причинам, — ничто не будет точно таким же, как раньше. Она была частью этого дома, и все же теперь ее место не здесь, потому что у нее появилась своя, собственная жизнь.
— Если Питер появится вдруг в Амстердаме, отец, — спросила Франческа, — ты позволишь нам пожениться?
Так как военные известия в эти дни внушали надежду, Хендрик великодушно ответил:
— Конечно. Вы были разлучены слишком долго.
— Тогда дай мне брачный контракт, и я сожгу его.
Хендрик отыскал документ и отдал Франческе. Она направилась с ним в кухню и, сунув лист в топку, наблюдала, как языки пламени превращают контракт в черный пепел. Мария, приковылявшая вслед за ней, одобрительно постукивала тростью о выложенный плиткой пол.
— Хорошо сделано. Его следовало сжечь, как только он был составлен.
Не прошло много времени, как Хендрик начал жалеть о своем поспешном обещании. Французская армия вновь овладела инициативой и приближалась к Амстердаму, задерживаясь лишь потому, что захватывала по пути плохо закрепленные крепости, которые не причиняли особого вреда. Казалось, будто жажда завоеваний Людовика XIY заставляла его оставлять свою печать на всем, не пропуская ни единого городка по пути. В Утрехте он отпраздновал свои удачи официальным смотром войск и банкетами. Согласно быстро распространившимся слухам, французский король не обращал внимания на советы своих генералов как можно быстрее захватить всю Голландию и раздавить ее каблуком победителя. Хендрик понимал, что в случае падения Амстердама, у Франчески — да и у него — только один выход, и опасался снова встретиться с Людольфом лицом к лицу.
Тревога охватила художника, когда он услышал звуки радостной встречи в прихожей и, выйдя из мастерской, увидел Питера. Молодой человек, сжимая Франческу в объятиях, кружил ее вокруг себя.
Девушка повернула к Хендрику сияющее радостью лицо.
— Вспомни свое обещание, отец! Питер хочет тебя попросить о чем-то серьезном.
Хендрик почувствовал, что загнан в угол и тянул время.
— Прежде всего, у меня есть вопрос к тебе, Питер. — Его взгляд остановился на дорожном костюме гостя, потом скользнул по запыленным сапогам и волосам. — Создается впечатление, будто ты появился прямо с поля боя.
— Так оно и есть, господин Виссер.
— Тогда ответь мне совершенно честно. Мы выгоним французов с голландской земли?
— Обязательно. — Питер говорил с твердой уверенностью в голосе. — Это будет нелегко, и нас, возможно, ждут трудные годы впереди, но со всех сторон оказывается поддержка принцу. Сейчас он встречает верных сторонников везде, куда бы ни поехал. Ситуация изменилась очень сильно с тех пор, как город Утрехт не открыл ворот, отказавшись принять французов. Все больше добровольцев ежедневно присоединяются к нашим отрядам. Нет никаких сомнений в полном освобождении страны.
— В таком случае, — заявил Хендрик, не желая стирать выражение радостной надежды с лица Франчески, — можешь жениться на моей дочери.
— Это большая честь для меня! — Питер поклонился, выражая благодарность, но у него была еще одна просьба: — Вы позволите, чтобы свадьба состоялась сегодня? Во второй половине дня?
Хендрик, захваченный врасплох, расшумелся.
— Так скоро! Нет необходимости торопить события.
— Есть, — настойчиво произнес Питер. — Завтра на рассвете мне надо уезжать.
Что-то во взгляде молодого человека открыло Хендрику его настроение — истекает время и, возможно, кончается сама жизнь. Нетрудно было догадаться, что Питера после того, как он покинет Амстердам, ожидает опасная миссия.
— Хорошо, — согласился Хендрик. — Тебе бы лучше принести все необходимые документы из ратуши и передать их священнику в церкви Зей-деркерк. Церемония состоится там.
Франческа надела то же самое платье, в котором получала свидетельство о своем мастерстве. Сорвав несколько роз с клумбы во внутреннем дворике, она смастерила из них венок на голову. Питер переоделся в одежду, которая хранилась в его амстердамском доме. Хендрик провожал невесту в церковь, и только Мария и Грета стали свидетелями церемонии. Летний солнечный свет заполнял церковь, проникая скврзь высокие окна, в неподвижном воздухе витал легкий аромат роз.
Последовавшее за церемонией пиршество представляло собой шедевр того, что могла приготовить Грета за столь короткое время, а Хендрик достал из подвала самое лучшее вино. Вечером молодожены вышли из родного дома Франчески и направились к дому Питера. В этот день он находился только в их распоряжении, так как Питер отпустил свою экономку погостить у дочери. Перед уходом она поставила цветы у них в спальне.
Войдя в комнату, Питер снял с волос Франчески венок из роз. Пока он опускал цветы, она сжала его запястья.
— Скажи мне, куда ты отправляешься завтра. Я хочу знать.
Питер положил венок на сундук и обнял девушку.
— Завтра я принимаю командование отрядом, который придет в Амстердам на рассвете. Наша задача состоит в том, чтобы защищать замок в Мейдене.
Франческа знала этот замок. Он находился всего в двух часах езды от Амстердама и занимал стратегически важное положение на реке Вехт. Все корабли, приходящие в Амстердам и выходящие из него через Зейдерзе, должны были проходить в зоне обстрела пушек замка. Не менее важным являлся и тот факт, что главные шлюзы, через которые затоплялись земли вокруг Амстердама, находились в Мейдене. Если замок попадет в руки французов, это будет катастрофа.
— Позволь мне поехать с тобой. Ведь жены офицеров живут там, верно?
— Да, но только потому, что до сих пор там действовал закон мирного времени. Больше ни одна женщина туда не поедет. Ты, во всяком случае, прислушайся к здравому смыслу. Ты ведь не умеешь ездить верхом, так?
— Да, но я смогла бы ехать в армейской повозке.
— Это исключено. Мы должны быть готовы в любой момент выступить против французов.
— Но они не так близко.
— Боюсь, что нет. Передовые отряды могут появляться сейчас, где угодно. Мои обязанности в замке заключаются в том, чтобы ожидать приказа от принца открыть шлюзы, позволяя морской воде превратить Амстердам в остров ради его защиты, если дела примут столь скверный оборот.
— Но тогда мы будем разъединены до конца войны! Я не останусь здесь без тебя!
Питер попытался уговорить ее.
— Как ты думаешь, почему я хотел, чтобы ты приехала из Делфта сюда в Амстердам? Только потому, что знал о запланированной защите города.
— Но в замке я буду находиться точно в такой же безопасности, если местность затопят.
— Но после затопления я передам командование гарнизоном кому-нибудь другому и вернусь сражаться рядом с принцем. Ты все равно окажешься вдали от меня.