Она еще не бывала в этой части обширного сада. Здесь кусты и деревья росли особенно густо. Дорожка исчезла, и они просто брели по траве — высокой, казавшейся серебристой от росы.
— Как красиво, — прошептала она.
— Я знал, что тебе понравится.
Инесса заметила маленькое здание, спрятанное в глубине сада.
— Что это? — спросила она, рассматривая миниатюрный домик с деревянным крыльцом и узкими окошками, забранными ажурными решетками-ставнями.
Алан посмотрел на нее с непонятной усмешкой.
— Домик для гостей. — Он открыл дверь и зажег внутри свет. — Как он тебе?
Инесса вошла, выразив искреннее восхищение маленькой комнаткой с красивыми драпировками на окнах. Однако мысли ее были заняты другим. И она была напряжена, но на этот раз не от сексуального желания. Она мечтала поскорее отделаться от Алана, чтобы осуществить свой план побега.
— Очень мило. Но я действительно устала и хотела бы вернуться домой, — зевая, произнесла Инесса.
— Боюсь, это невозможно.
Она похолодела и с испугом взглянула на его лицо, точно изваянное из гранита — холодное и неподвижное.
Попалась! — с ужасом поняла Инесса. Не стоило и пытаться выскочить наружу, поскольку Алан стоял между ней и дверью. Она также не сомневалась, что решетки на окнах надежно заперты.
— Мне очень жаль, но тебе придется провести здесь ближайшие сутки. А потом сможешь уйти.
Ошеломленная и раздосадованная собственной глупостью, Инесса беспомощно взирала на Алана. Когда он повернулся, явно намереваясь уйти, она воскликнула прерывающимся от негодования голосом:
— Сию же минуту выпусти меня!.. Или я буду… кричать.
— Криком ты ничего не добьешься, поскольку тебя услышат только охранники. — Он помедлил. — Прости меня, Инесса. Я вынужден оставить тебя здесь из соображений безопасности. Пожалуйста, не пытайся сбежать.
Она стиснула руки.
— Зачем ты это делаешь? Ты все еще думаешь, что я передам в газеты информацию, способную навредить тебе?
— Да, — сказал Алан и, пока она пребывала в бессильной ярости, вышел и закрыл дверь.
Послышался щелчок поворачивающегося в замке ключа и тихий скрежет задвигаемого засова.
Все еще не в состоянии поверить, что Алан запер ее, что она действительно является пленницей, Инесса недвижно стояла посреди комнаты — до тех пор, пока его шаги не затихли в отдалении.
Только тогда она ринулась исследовать свою тюрьму. Маленькая гостиная и спальня. Ванная. Кухня. Окна везде закрыты ставнями и, разумеется, заперты.
Инесса в немом отчаянии уставилась на двуспальную кровать под балдахином, застеленную шелковым покрывалом цвета бордо. Рядом стояла тумбочка. Она открыла ее и увидела вещи, которые привезла с собой из Сиднея. Там же лежала и сумка. Кто-то побывал в ее доме, собрал вещи и перенес сюда.
И ее книги… Инесса еще раз обошла маленькие, красиво обставленные комнаты. Телефона, разумеется, нигде не было.
В крохотной кухне стоял холодильник, заполненный продуктами — хлеб, масло, сыр и молоко. На столе стояло блюдо с фруктами. Увы! Она не могла отыскать ничего пригодного для того, чтобы осуществить побег. Пластмассовые ножи, ложки и вилки. Пластмассовое блюдо с фруктами.
Алан словно предугадал ход ее мыслей. Здесь не было ничего, чем можно было бы попытаться открыть замок. Ничего металлического.
Испытывая страх, ярость и отчаяние одновременно, Инесса вернулась в спальню. Алан не мог успеть организовать все это после беседы с Деннисом. Стало быть, он занимался с ней любовью, уже зная, как поступит с ней час спустя. И осознание этого угнетало ее больше, чем все остальное вместе взятое.
Она заставила себя успокоиться. Ей необходимо было мыслить трезво, чтобы придумать, как выбраться отсюда.
Стекла можно разбить, но это ни к чему не приведет, потому что узорчатые ставни-решетки заперты. Желая предпринять хоть что-нибудь, Инесса попыталась навалиться всем телом на дверь, но, разумеется, безуспешно. Это вызвало у нее новый приступ ярости. Даже если бы она сумела справиться с замком, засов остался бы непреодолимым препятствием. Звать на помощь она не собиралась, понимая, что это ни к чему не приведет.
Алан — двуличный мерзавец, предатель, подлец — предусмотрел все до мелочей, не оставив ей ни единой лазейки.
Так что же ей делать?
Инесса задумалась. Что, черт возьми, здесь происходит? Кто это за таинственные «они», о которых ни в коем случае не должны узнать журналисты? И что эти самые «они» намерены здесь делать?