Хозяйка дома, степенная и внушительная миссис Чилия неторопливо, глоточек за глоточком отпивала ароматный кофе из белой фарфоровой чашки. И еще миссис Чилия смотрела в окно.
Что-то в картине за окном было не так. Многочисленная челядь сновала туда-сюда, благоустраивая и без того благоустроенный дом. Это не вызывало никакого удивления. Горничная Имма выходила с пустой плетеной корзинкой, чтобы по указанию миссис Чилии наполнить ее до краев свежесорванными полевыми цветами, а потом украсить ими спальни. И тут все было в порядке. Необычно солнечный день, первый после долгих майских дождей — хоть и приятное, но вполне естественное явление.
И, наконец, миссис Чилия уловила источник дисгармонии утреннего пейзажа. Это был Сильвио — недотепа, вечно он нарушал ее спокойствие своими непредсказуемыми выходками! Сказать, что Сильвио куда-то спешил, это не сказать ничего — со скоростью заправского бегуна ее поваренок огибал дом по периметру и вот-вот должен был скрыться за галереей, предваряющей вход в северную часть дома. Найдя виновника своего беспокойства, миссис Чилия сразу же обрела внутренний баланс и потеряла к происходящему за окном всякий интерес.
В тот день Мэрилин проснулась рано. Ей снился сон про то, что их дом — это остров, к которому все ближе и ближе подбирается вода, и скоро они все утонут, но тут Мэрилин видит тоненькую тропинку суши, которая может их спасти. Она ступает на нее, делает первый шаг и падает… Падает и проваливается, а может и летит, и слышит странные слова: "Берегите ноги!" Она только успевает поджать их к животу, как все сразу заканчивается, и сквозь сон она понимает, что уже проснулась, что никакого острова нет, вода не прибывает — за окном солнечный весенний день, день обещаний теплого лета и удивительных открытий.
И именно тогда — в полусне — Мэрилин подумала, что больше всего ей хочется сегодня пойти на север. Одной. Без Ариэль, и уж конечно без Сильвио. Ариэль она потом расскажет, а вот Сильвио — может, и нет. Какой бы он ни был милый, но сейчас поваренок только помешает в чем-то важном, сам того не понимая. Пока что и Мэрилин не понимала, в чем именно. Но раздумывать над серьезными вещами не хотелось. Что действительно хотелось Мэрилин, так это побыстрее выйти из дому. Слишком уж хорош был день, чтобы и дальше встречать его в кровати.
Спустя несколько минут девушка уже спускалась по лестнице, которая вела к северному выходу. Шла она почти бесшумно, хотя эти предосторожности были излишними. Если бы даже в этот момент Мэрилин уронила дюжину тарелок, и они со звоном и дребезжанием раскололись о ступеньки, вряд ли бы кто-то это услышал, кроме разве что домашних котов, которые не ограничивали территорию своих прогулок парадным входом. По непонятным причинам северный выход не пользовался популярностью у гостей, да и домашняя челядь старалась его избегать. Возможно, потому что никто никогда не ходил на север, и не знал, чего можно ожидать от этой загадочной северной стороны.
Никем не замеченная, и почувствованная лишь Сильвио, Мэрилин легко ступала по теряющейся в бескрайней степи тропинке. Она уже миновала яблоневый сад, поздоровалась (попрощалась?) со своими любимыми деревьями, и спешила навстречу аромату степных трав, свежему ветру и новому лету.
Когда Сильвио столкнулся с горничной Иммой на пороге дома, он понимал, что уже поздно, что Мэрилин не остановить, и более того, ее надо отпустить. Но волна внутреннего протеста свела на нет все его потуги хоть что-то понять, и он побежал. Побежал так, как никогда в жизни не бегал, чем удивил даже степенную миссис Чилию.
И, конечно же, он никого не нашел в яблоневом саду, не увидел даже удаляющейся фигурки, не обнаружил следов девушки — травы плотно сомкнулись за ней, как будто говорили Сильвио: "Оставь ее, она теперь нашшшаааа!"
Все еще в ожидании хоть какого-то знака от Мэрилин, Сильвио пристально вглядывался в степь, но единственное что привлекло его внимание в желтом море колосьев — это мелькнувшая на горизонте темная точка. Всего какой-то миг, и трезвомыслящий человек подумал бы, что ему показалось, но Сильвио-дурак верил, что это Мэрилин помахала ему на прощанье рукой. Ну что ж, больше ему ждать нечего, и парень поплелся к дому — впереди у него был еще целый глупый день без Мэрилин.
В своей озабоченности исчезновением девушки (в том, что ее не найдут в своей постели горничные, когда принесут в комнату кувшин с чистой водой для умывания, он ни минуты не сомневался), Сильвио совсем забыл — никогда ведь не было за яблоневым садом никакой степи, а лишь лишенные всякой растительности каменистые холмы, да и то — зачастую скрытые от любопытных глаз пеленой плотного тумана.
ГЛАВА 9
Мэрилин тоже не заметила разительной перемены в пейзаже, она просто радовалась тому, что с ней происходило. Она дышала и не могла надышаться сладким запахом трав, и от каждого вдоха голова кружилась все больше, а знала Мэрилин все меньше. Ее настоящая память как будто истончилась, и она стала помнить что-то еще. Неожиданно нахлынула волна странной печали, и девушка обернулась, чтобы махнуть на последок рукой своему дому. Но был ли это ее дом? И кем была она? Печаль быстро ушла, а сладкий запах продолжал дурманить.
Сколько еще прошла Мэрилин по этой бесконечной несуществующей степи — может час, может день, может целую, но не свою жизнь. Иногда она смеялась, вспоминая эпизоды из НЕ своего прошлого, иногда искренне плакала, сожалея об ушедших, НЕ своих друзьях, но как же ей было легко сейчас! Именно легко — даже переживания получались какие-то воодушевленные, все было так, как будто она не уходит из дома, а возвращается домой. И немудрено, что устав, девушка с такой же легкостью опустилась на траву, и моментально заснула своим самым беспечным сном с самым чудесным пробуждением.
Уже сквозь сон она почувствовала, что ее несут чьи-то сильные руки. Дурман прошел, она снова была только Мэрилин, и с ней происходило что-то необычное. Теперь уже терпкий запах трав смешивался с резким запахом опасности — настоящей опасности, но не такой, которая убивает, а той, что щекочет нервы и заставляет жить полной жизнью. Совершенно неизведанное для Мэрилин состояние, и такое волнующее, что сердце ее забилось так же быстро, как и то сердце, что давало силу крепко обхватившим ее рукам.
— Только не открывайте глаза! — горячее дыхание чуть не обожгло ей ухо, — не думаю, что Вы будете в восторге от того, что Вас окружает…
Знакомый, но не узнанный голос, пока еще не узнанный. Отчаянно захотелось поступить наоборот и открыть глаза, но она не стала этого делать — знала, что голос прав, ей пока лучше всего не видеть.
И тут владелец голоса побежал, прижав к груди свою ценную ношу.
Трудно сказать, сколько они бежали, а Мэрилин казалось — просто летели со скоростью ветра, но пришел момент, когда их бег окончился. Мэрилин почувствовала, как ее опустили на пол, и снова услышала знакомый, но не узнанный голос:
— Ну, вот мы и прибыли! Теперь можно смотреть!
Ресницы Мэрилин дрогнули и она слегка приоткрыла глаза, но тут же распахнула их настежь и побледнела — тут было отчего испугаться даже повидавшему виды путешественнику, не то, что юной девушке! Она находилась на верхней террасе огромной крепости — такой высокой, что далеко внизу была не земля, а облака! Не было вокруг ни деревьев, ни цветов — лишь чистый воздух, да крепкий камень стен. Сильный ветер трепал ее каштановые волосы, похожие сейчас два темных крыла, но Мэрилин не хотелось летать, напротив — ей отчаянно захотелось почувствовать под ногами твердую землю, или хотя бы…