Теплом и светом окружён,
Очагом семейным ограждён,
От бед, опасностей, невзгод,
Мечтаний полный небосвод.
Золотые облака
— Держи крепче! — крикнул один из ребят, что стоял на холме. — Я чувствую сильный порыв ветра!
Авгур обеими руками вцепился в деревянную рукоятку с рожками. Высоко в небо тянулась белая, тщательно сплетённая, верёвочка, к которой был привязан четырёхцветный змей ромбовидной формы. Он немного потрескивал, но уверенно обуздывал ветер. Мальчишки стояли рядом и удивлялись поразительной стойкости Авгура. С высокого холма на восток открывался изумительный вид на долину. Равнина, поля, реки, собирающиеся в рукава и впадающие в озеро, лес, деревня близ дороги. Из-за сильного ветра слезились глаза, и рассмотреть детали деревни было трудно.
Один из ребят отвлёкся на подозрительное движение за холмом.
— Кто это там идёт? — тревожился младший из мальчиков. — Похоже, это наш отец.
— Мужчина остановился и жестом позвал детей. — Пора домой.
Ребята повернулись к мальчику и по очереди стали прощаться.
— Пока, Авги! Надеюсь, завтра нам ещё разрешат погулять, — сказал младший из ребят.
— Если завтра мы вообще проснёмся. Посмотри, какие тучи! — подхватил средний.
— Всё будет хорошо, завтра увидимся, — успокоил всех старший, с надеждой смотря на мальчика. — И не такую бурю переживали наши отцы.
—Да, увидимся завтра. Я ещё погуляю.
— Будь осторожен. Ветер слишком силён, — предупредил старший.
Ребята побежали вниз по склону навстречу отцу. Облепив его, они все вместе стремительно двинулись в сторону деревни.
Оставшись в одиночестве, мальчик взглянул на запад. В его глаза светило нежное солнце, клонящееся к горизонту, а свет его отливался в золотые водопады прямо над головой.
— Золотые облака, — затрепетал Авгур.
Не успели глаза насладиться увиденным, как стало темно. Мир погрузился во мрак. Со стороны долины подул сильный ветер. В небе сгущались грозовые облака. Они широким фронтом шли на мальчика, предвещая беду.
Змея потянуло в сторону дома, Авгур крепко ухватился за рукоятку и рванул назад. Ему было страшно, сердце колотилось в груди. «Только бы успеть».
Спустившись с холма и завернув за овраг, взору открылся дом. Он был маленький, с чердаком. На улице у входной двери располагалась рубочная колода и небольшая лавочка, чтоб отдохнуть. На заднем дворе был загон для животных. У семьи Авгура было пара свиней, дюжина кур, полдесятка овец и одна корова. Левее был палисадник. В двух шагах от дома бежала стремительная река, на другом берегу сосновый лес. Около нее было корыто для стирки пара стоек для сушки рыбы. В ведре около корыта стояла пара удочек. Из каменной трубы валил дым: мама готовила ужин.
Отец, как обычно бывает вечерами, рубил дрова для печи. Ночью часто бывает холодно, даже летом. Завидев Авгура, он отвлекся от работы и обратил свой взор на мальчика:
— Давай скорее в дом, малыш! Такой бури я ещё не видывал, — с толикой напряжения в голосе сказал отец.
Ни на миг не останавливаясь, мальчик направился в сторону двери. Всем телом навалившись на массивную деревянную дверь с металлическими вставками, Авгур смог её отворить. Обернувшись в последний раз, он увидел чернильно-синее небо, лучи заходящего солнца не могли его пробить. В лесу через реку деревья клонило к земле, река неслась со страшной силой. Ветер был настолько сильным, что рукоятка, к которой был привязан воздушный змей, едва ли не вырывалась из руки. Вспомнив про него, Авгур стал усердно наматывать веревку на рожки. Змей не хотел возвращаться к хозяину, ибо лишь канатик удерживал его от бескрайних равнин, лугов и лесов. Где кристально чистые воды бесконечных рукавов лились водопадами в великое озеро, что давало жизнь всему, что его окружало. Мальчик был силен, поэтому змей постепенно спускался в руки. Схватив игрушку за деревянно-металлическую основу, Авгур зашёл в дом.
Внутри было тепло и сухо. Маленькую прихожую освещал лишь слабый свет единственной свечи. В воздухе ощущался запах готовки: рыбы, овощей и специй. На кухне были слышны какие-то шорохи. Сняв сандалии, Авгур двинулся в сторону своей комнаты, как вдруг из дверного проёма напротив показалась женская фигура. Мать была в белом фартуке и домашнем платье. Из-под поварского колпака изливались золотые волосы. Её голубые глаза были полны любви и строгости.
— Всё в порядке, Авги?
— Да, мама, — отозвался мальчик.
Зорким взглядом мать осмотрела сына. Обнаружила две новые царапины и дырку в рубахе.
— Хорошо летает?
— Воздушный змей-то?
— Да, он самый, — с толикой раздражительности уточнила мать.
— Прекрасно держится в воздухе, а ещё он такой красивый.
— Отец несколько недель его собирал. Кстати, ты его видел?
— Да, он на улице рубит дрова.
— Пойду, скажу ему, чтоб возвращался.
И мать спешно направилась к двери. Не успел Авгур зайти в свою комнату, как из прихожей зазвучал мамин голос.
— Ужин через час.
— Хорошо, мама.
Хлопнула входная дверь и мальчик остался один.
Его комната была крохотной, но уютной. В дальней её части, под окном, стояла односпальная кровать. Под кроватью лежал вытянутый и глубокий деревянный сундук. От старости с него уже сыпалась краска. В центре комнаты лежал круглый ковер, связанный из ниток разного цвета. На нём лежали солдатики из дерева, глины и металла. Разбросанные в хаотичном порядке они больше создавали впечатление беспорядка, нежели приостановленной битвы. Порывшись в сундуке, Авгур достал чистый лист бумаги, цветные карандаши и уселся за рабочий стол, который был завален рисунками и поделками.
Вдруг сверкнула молния. Через мгновение послышался сотрясающий стены гром. По черепице стали яростно стучать капли. Началось.
Перед тем как делать набросок, мальчик подписал лист сбоку: «Золотые облака».
Воспоминания о закате были еще свежи, но каждый удар грома всё сильнее вгонял сознание во мрак.
Хлопнула входная дверь. Послышались шаги. Отец говорил что-то матери. Они прошли на кухню и закрыли дверь. Кроме гремящей посуды и кипящего супа ничего не было больше слышно.
Авгур принялся обводить простым карандашом контуры будущих облаков.
Света в комнате становилось всё меньше. Штормовой фронт приближался. Рисовать в темноте не представляется возможным. Забравшись под стол, порывшись в ящике с бумагами и карандашами и не обнаружив там свечи, мальчик, положив начатый рисунок в сумку, отправился на кухню.
Открыв дверь, Авгур увидел отца, забивающие ставни окон и мать, нарезавшую морковь. В комнате было очень светло.