— Да, ваша светлость, — коротко кивнула она.
— Боюсь, что это невозможно, Джейн. — Он вздохнул и, не обращая внимания на дорогую одежду, опустился на песок рядом с ней. — Это было бы слишком не по-джентльменски — найти юную леди в состоянии депрессии и просто уйти прочь, оставив ее здесь одну, куда каждый может пожаловать и попытаться воспользоваться ситуацией.
Джейн озадаченно уставилась на него в темноте:
— Даже если она просит вас об этом? Даже если она не леди? — Девушка отвернулась, чтобы он не увидел, как гнев приходит на смену горючим слезам.
— Все дело в платье, Джейн? — Теперь в его голосе сквозили нотки нетерпения, и он продолжил с презрением: — В таком случае вам достаточно взглянуть на леди Салби, несколько секунд поговорить с нею, чтобы понять — не платье делает леди.
Джейн всхлипнула, то ли от слез, то ли от смеха.
— Разве это речь джентльмена, ваша светлость!
Герцог снова вздохнул:
— После прибытия в Норфолк мне очень трудно оставаться джентльменом.
Джейн скосила на него глаза. Луна резко очертила его аристократический профиль, высокие скулы, сильную, мужественную челюсть.
В этот вечер он был одет в безукоризненно черный костюм и белую рубашку с высоким воротом, шейный платок завязан идеальным узлом, под сюртуком — светло-серый атласный жилет. Но сильный ветер взъерошил густые черные волосы, придав ему вид, удалого пирата, и он, как ни странно, перестал походить на высокомерного и неприступного герцога Сторбриджа, который прибыл сегодня днем в «Маркхам-парк».
Но она не должна забывать, кто он на самом деле, — решительно напомнила себе Джейн. И, несмотря на ее пронзительное чувство одиночества, несмотря на всю его симпатию к ней и сочувствие, через неделю он вернется к своей вельможной жизни в Лондоне, а она останется здесь, под тиранией леди Салби.
Одной мысли об этом хватило, чтобы слезы вновь потекли рекой.
— Ну, хватит, Джейн, — повернулся к ней герцог. — Что случилось? Не все так плохо...
— Откуда вам это знать, ваша светлость? — Горе и отчаяние придали ей сил, девушка подняла голову и открыто посмотрела на него. — Вас ведь не заставляют чувствовать себя нежеланным и низким, когда вы точно знаете, что на самом деле заслуживаете большего!
Хок уставился на нее во все глаза. В этот момент луна выглянула из-за тучи и осветила растрепанные рыжие волосы, ярко сияющие зеленые глаза и полные чувственные губки.
Боже правый, как ему захотелось поцеловать эти губки!
И не просто поцеловать, а жадно впиться в них!
Это неконтролируемое желание шокировало Хока. Он уже лет десять не испытывал ничего подобного. С того самого дня, как он стал герцогом Сторбриджем, все его слова и поступки были тщательно вымерены, он взвешивал и обдумывал все возможные последствия.
Но сейчас герцог мог думать только о том, как бы поцеловать Джейн Смит, прижать ее хрупкое тело к своему, положить его под себя, упиваться ее губами, зарыться руками в роскошный костер распущенных волос, а потом исследовать округлости ее пышных кремовых грудок, осиную талию и чарующий изгиб ее бедер. С еще большим потрясением Хок понял, что для него Джейн ни нежеланна, ни низка. Напротив, он не мог припомнить, когда в последний раз желал женщину так горячо, так страстно, как желал эту девушку!
Пораженный до глубины души внезапной жаждой овладеть Джейн Смит и попробовать ее на вкус, Хок сумел сдержать себя. Он вскочил на ноги и попятился от нее.
— Тогда я оставлю вас, Джейн.
— Надеюсь, я не обидела вас, ваша светлость?.. — поморщилась она, тоже вставая. Плащ упал, и он увидел, что на ней по-прежнему это кошмарное желтое платье. Подул ветер, и тонкая материя облепила фигурку девушки.
— Я ничуть не обижен. — Обычно такой холодный и непробиваемый, Хок сейчас был напряжен, словно струна, и изо всех сил пытался не смотреть на Джейн. На его скулах играли желваки. — Я просто признаю свое вторжение...
— Я не...
— Не подходите ко мне, Джейн! — процедил Хок сквозь плотно сжатые зубы, когда она протянула к нему руку. Горячечность тела, жар в паху — все говорило о том, какой опасный поворот приобретает эта ситуация.
Неужели он так долго обходился без теплой женской ласки — краткая, физически не удовлетворяющая его связь с графиней Морфилд не в счет, — что теперь был готов наброситься на беззащитную девушку? Неужели это расплата за годы самоограничения и вынужденного одиночества, которые он унаследовал вместе с титулом герцога Сторбриджа? Если так, то это невыносимо, и Хок дал себе слово сразу по возвращении в Лондон заняться утомительными поисками любовницы.