— Детка, а ты пластичнее, чем я мог себе представить! — улыбнулся во весь рот довольный моим танцем Петр Степанович и сделал музыку потише.
— Хватит? — Я резко остановилась и с ужасом увидела, что старик поставил приемник на пол и поманил меня пальцем к себе.
— Хватит. Считай, что этюд ты уже сдала.
— Как жаль, что вас не было сегодня в комиссии!
— Люси, подойди сюда.
— Зачем? — прищурила я глаза.
— Не спрашивай меня ни о чем. Просто иди сюда и все. Я тебе приказываю.
— Петр Степанович, что-то мне не нравятся наши игры!
— Не называй меня Петром Степановичем. Обращайся ко мне «Мой повелитель». Входи в роль!
Подойдя к кровати, я посмотрела на старика подозрительным взглядом и без особого энтузиазма произнесла:
— Что вам нужно, мой повелитель?
— Молодец, Люси! С этого дня для тебя существует только такое обращение к своему хозяину. Ты должна исполнять все, что я приказываю. Если ты будешь мне перечить, то я лишу тебя жалованья или буду бить тебя розгами. Тебя когда-нибудь били розгами?
— Нет.
— Это больно. Поэтому будет лучше, если ты не будешь выводить меня из себя. А иначе я подниму твою коротенькую юбочку в складочку, сниму твои кружевные трусики, возьму плетку и начну хлестать тебя по твоей упругой попке. Кстати, а у тебя кружевные трусики?
— Кружевные, — слегка опешила я и попыталась понять, что сейчас происходит. Таковы правила игры или это бред сумасшедшего?
— Я так и знал. Я это понял, когда только тебя увидел. Я сразу подумал о том, что у такой милой девочки должны быть кружевные трусики.
Я наклонилась над стариком и процедила сквозь зубы:
— Может, поиграли и хватит?
— Люси, я не понимаю, о чем ты? Ты хочешь поиграть со своим повелителем? Позже, Люси. Позже. Мы поиграем с тобой попозже. А сейчас лучше сними мои брюки.
— Что?
— Я приказываю тебе снять мои брюки!
— Зачем? — дрожащим голосом спросила я.
— Люси, ты много говоришь и мало делаешь. Не спрашивай меня ни о чем, а лишь исполняй мои желания.
— С какой это стати я должна снимать ваши штаны? Петр Степанович, а вам не кажется, что это уже не смешно?
— Люси! Снимай штаны, я сказал!
Не обращая внимания на мои глаза, полные ужаса, явно невменяемый дед расстегнул ширинку и принялся снимать брюки, ругая меня за нерасторопность. Как только он остался в одних ярких семейных трусах в крупный горошек, я прикусила нижнюю губу и отпрянула от кровати. Несмотря на наличие трусов, было нетрудно догадаться, что детородный орган лежащего передо мной мужчины был в полной боевой готовности.
— Да вы сумасшедший!
— Люси, я хочу, чтобы ты сняла с меня трусы своими руками. Детка, разве ты не видишь, что ты меня возбуждаешь? Если ты и дальше будешь вести себя в том же духе, то мне придется тебя наказать. Люси, ты же не хочешь, чтобы тебе было больно? Я буду бить тебя до тех пор, пока ты не потеряешь сознание!
— Это что, тоже вживание в роль? — Я отошла подальше от деда и прислонилась к стене.
— Какая роль, Люси, ты о чем?
— О том, что вы больной на голову человек. — Покрутив пальцем у виска, я скинула туфли на каблуках и сняла фартук.
— Люси, еще рано раздеваться. Люси! Надень фартук и туфли. Я хочу, чтобы ты была при полном параде. Ты должна раздеться только тогда, когда я тебе прикажу.
Увидев, что чересчур возбужденный дед скинул свои трусы, я с ужасом посмотрела на его торчащее достоинство и вжалась в стену.
— Петр Степанович, а ты давно голову проверял? И много у вас таких сумасшедших работает? Оденься и немедленно прекрати этот цирк!
— Люси, ты меня разочаровала. Твой повелитель давал тебе шанс реабилитироваться, но ты не захотела его использовать. Мне очень жаль, что так вышло.
— Мне тоже. Мне жаль, что я поверила сумасшедшему человеку.
Открыв стоящий у стены сундук, выживший из ума дед извлек из него плетку, на конце которой я сразу заметила стальной наконечник.
— О боже! — в сердцах произнесла я и стала осторожно пятиться к двери. Я вдруг поняла, что имею дело с настоящим безумцем. Он стоял напротив меня в белой рубашке, без штанов, в одних лишь носках и хлестал по полу самой настоящей плеткой, которую я раньше видела только в кино. — Ты, полоумный старик, если ударишь меня своей плеткой хотя бы раз, я заявлю на тебя в милицию и засажу за решетку!
Бросившись к двери, я попыталась ее открыть, но, к моему удивлению, она была заперта. И когда этот выживший из ума старик успел закрыть дверь на ключ?
— Люси, дверь заперта на ключ. Ты зря дергаешься, — голос деда стал чересчур жестким и даже каким-то властным. — Отсюда невозможно выбраться. Ты можешь выйти из этой комнаты только в одном случае.
— В каком? — мой голос заметно дрогнул.
— В том случае, если ты меня осчастливишь.
— Как?
— Люси, ты уже большая девочка и должна знать, как осчастливить мужчину.
— Я не Люси! Я Света!
— Я не знаю Свету. Я знаю Люси.
— Я прошу прекратить этот цирк! Боже, как же хорошо, что я не поступила в ваш институт. Даже страшно подумать, чему там могут научить, если в нем работают такие преподаватели. Я прошу все прекратить!
— А я прошу тебя меня осчастливить.
После того как я судорожно замотала головой, еще больше обезумевший дед поднял вверх плетку и для большего устрашения ударил ей по бокалу, стоящему на столе. Как только бокал разбился, старик громко рассмеялся и принялся избивать плеткой меня. Стальной наконечник ранил мое тело, и я почувствовала такую дикую боль, что едва не потеряла сознание.
— Немедленно прекрати! Немедленно! Я засажу тебя за решетку! Я сниму побои и напишу заявление в милицию! Ты встретишь старость за решеткой! Тебе это будет дорого стоить!
— Да кто ты такая?! — истерично рассмеялся дед. — Кто тебя будет слушать? Приезжая шлюха! Дешевая провинциалка! Звездой она захотела быть! Да я таких звезд знаешь сколько видел?!
— Сколько?!
Да сколько угодно! И любая вела бы себя намного приличнее, чем ты! Возомнила из себя звезду! Звезды уже снимаются в кино и играют на театральных подмостках, а такие, как ты, должны делать то, что им говорят, и не лезть на рожон. Я таких «звезд», как ты, пачками имел, и все они были сговорчивыми! Тебе ли выбирать? Ты кто такая? Я тебе сейчас знаешь где звезду сделаю?!
— Ах ты, сволочь! Помогите! Помогите!!! Меня убивают!
Я и понятия не имела, что могло меня спасти в этот страшный момент, и все же я на что-то надеялась. Я надеялась на то, что квартира коммунальная и за стенкой живут соседи. Они не могут не услышать моих криков и должны вызвать милицию, которая обязательно приедет и спасет меня. Я также ждала и того, что соседи по коммунальной квартире начнут стучать в дверь, будут спрашивать, что случилось, а быть может, до приезда милиции их терпение лопнет и они вышибут дверь для того, чтобы спасти меня. Но на мои крики никто не реагировал, никто не стучал ни в стенку, ни в дверь. Никто не спрашивал, что случилось, и вообще не подавал признаков жизни. Создавалось впечатление, что за стенкой просто никого нет.
— Помогите!!!
— Не ори. Никто не придет тебе на помощь.
— Соседи уже вызвали милицию!
— Соседей нет.
— Как это нет?
— Я тебе говорю, что в квартире пусто.
— Значит, мои крики услышат соседи сверху или снизу, но сюда все равно приедет милиция!
Дура ты! Никто сюда не приедет! Ублажи своего повелителя, и я буду добрым. Ты даже представить себе не можешь, каким я могу быть добрым и пушистым. Если Люси начнет вести себя правильно, то ее обязательно простят и прекратят наказывать.
— А ну-ка убери плетку, придурок! Я не Люси. Я Светлана!
В этот момент дед ударил меня с такой чудовищной силой, что мне показалось, будто стальной наконечник рассек мое тело на части. Я издала пронзительный крик и почувствовала сильное головокружение и слабость. Зарыдав, я посмотрела на деда ничего не понимающим взглядом и решила, что сегодняшний вечер может стоить мне жизни. Этот человек, без сомнения, психически нездоров: он может запросто забить меня до смерти. За ним дело не станет. Дед так хорошо орудует плеткой, словно каждый день избивает таких же наивных, дурных и бестолковых девчонок, как я, мечтающих стать звездами чуть ли не мирового масштаба и наивно согласившихся поиграть в служанок.