Мы моментально залетели на парковку. Я и Данила заняли позиции недалеко от самого грузовика.
Семеныч ждал Палыча тут же.
Вторая машина, выпустив наружу Кужуха и того самого Палыча, тут же ушла дальше.
Мы решили, что нечего торчать всем на месте. Пускай лучше машины катают где-то поблизости, но не торчат у всех на виду.
Даже если по нам начнут стрелять, будет больше шансов сбежать и запрыгнуть в машину где-то дальше, чем если машина прикатит за нами.
Не, были бы у нас не обычные легковушки, а бронь, то хрен бы ее кто отпустил. Стояла бы, прикрывала, а случись стрельба – мигом бы все назад заперлись, и все, мы «в домике».
Но пока вроде было тихо.
Палыч довольно быстро смог отпереть дверь и полез на водительское место.
Сигнализация была, но по заверениям Семеныча – никакая.
Ну-с…надеемся, что справятся быстро...
Пока «деды» копались, дождь заметно усилился. Еще и то ли туман, то ли пар от еще вчера горячего асфальта пошел.
Люблю нашу природу – вот буквально на днях мы изнемогали от жары, словно бедуины в пустыне, палило так, что выстави ты сковородку на солнце, разбей яйца, и они пожарятся за полчаса.
А сегодня я промок и продрог так, что зуб на зуб не попадает. Курточка, которая по идее должна была защищать от влаги, отталкивать ее, наоборот впитала ее, и теперь еще весила столько, будто из металла сделана.
М-да…
Обожаю этот переход от жары, превращающей все в лаву, в арктические льды. И ведь прошло всего ничего…чего так резко то? Где бабье лето? Где теплая осень?
А хотя, я прибедняюсь. Всегда так было. Пару дней похолодания, а потом отпустит, наступит то самое бабье лето. Причем такое, что хоть на море катись. Продержится оно с недельку-две, и вот тогда начнет температура медленно падать. Слякоть, грязь, непрекращающиеся дожди, а там уже и снег, мороз.
Из дождевой пелены появилась странная, дерганая фигура, плетущаяся в нашу сторону.
Надо же, мертвяк! И как он сюда приблудился вообще? Похоже, на шум моторов пришел.
Я осторожно опустил руку на револьвер, который Данила уже поднял, готовясь пальнуть в мертвяка, и приложил палец к губам.
Соблюдай тишину, кому вчера сказано было?
Данила правильно понял мой жест, кивнул и убрал оружие.
Вот и молодец, хороший мальчик.
Я схватился за вилы и пошел на мертвяка.
Ах да, совсем забыл! Вчера помимо брифинга я поделился своей идеей насчет холодного оружия, и буквально за полчаса мы сделали каждому из наших бойцов такое.
Кому-то, как мне, достались вилы, каждый зубец которых был остро заточен, а боковые были вообще убраны. Мое оружие имело всего два зуба – будет меньше шансов, что застрянет в мертвяке, соскользнет, да и вообще им куда удобнее бить.
Так как поганить подобным образом все вилы Тимур не позволил (да и столько вил у нас не было, плюс часть из них нужно было оставить в исходном состоянии, они ведь и для работы нужны), я переключился на лопаты.
С ними сделали еще проще – срезали рабочую часть болгаркой, превратив в некое подобие копья. А чего, металл там крепкий, с изгибом у черенка – самое то!
Навершие этого импровизированного копья подчистили, подровняли, чтобы вытаскивать его из башки мертвеца было не сложнее, чем туда его воткнуть.
И вот, сейчас я наглядно продемонстрировал эффективность своего копья – ткнул им мертвеца, молясь, чтобы мокрые руки не заскользили по мокрому же черенку. Но нет, все прошло как надо.
Мертвяк получил одним из зубов в глаз и, так сказать, обрел покой.
– Вот так, – сказал я Данилу. – А представь, сколько бы ты его своей битой дубасил?
– Да все равно бы убил, – пожал тот плечами.
– Угу, только от биты мало что осталось, и сам бы устал так, что на второго покойника сил бы уже не хватило.
– Хватило бы, – не согласился Данила, – я вот…
Договорить он не успел, так как сзади рыкнул мощный мотор.
Отлично! Завели-таки грузовичок!
Тут же раздалось шипение, и я увидел, как подъемник сзади начал открываться.
Палыч проверяет, что все работает?
Ну, правильно. Пускай.
К слову, можно было бы заглянуть внутрь, чего там в грузовике было, или пустой стоял?
Я вскочил на подъемник, дернул ручки и открыл дверцы…
Мать моя женщина…
Я совершенно без понятия, какой был груз, и, думаю, теперь уже и не узнаю.
Все, что было внутри, за несколько дней стояния грузовика на жаре превратилось в неприятную на вид, мерзкую субстанцию. И это полбеды. Главное – субстанция эта смердела так, что я чуть не блеванул, едва открыв дверь.