– У нас тут в «обменнике», да и вообще, «живым мясом» габов называют. И габотогговцев этих недоделанных мы не любим, мягко говогя…
– А я-то откуда это должен был знать? – спокойно пожал плечами Тимур.
М-да…надо будет ему пояснить, что он ляпнул, и чем это могло для нас закончиться. Я прямо-таки чувствовал, что нас обоих могли завалить секунду назад.
Видно, насолили работорговцы Кузьмичу и его ребятам. Интересно, чем? Хотя, оно мне надо?
А еще вот, новый и крайне неприятный факт про мир, в котором мне предстоит жить и выживать: имеются теперь здесь рабы и работорговцы…
– Так, ладно, – меж тем Кузьмич вернул разговор в прежнее русло, – сколько кугиц есть?
– Сейчас десять. Но можно и еще.
– А что помимо них имеется из живности?
– Бычки, коровы, овцы, козы, – принялся перечислять Тимур.
Вот ведь, блин, давай еще, расскажи, что у нас в селении никто стрелять не умеет, и оружия, считай, нет.
– Слушай, а вы что, колхоз какой-то обвоговали, или как? – заинтересовался Кузьмич.
– Да не…наше это.
– Хм…так вы фегмегы?
– Ну…
– Слушай, а с землей у вас умеют габотать? Механики есть? Ну, косилки эти, молотилки починить-настгоить?
– Есть, конечно…
– И много вас, на этой фегме?
Вот тут я уже не удержался, толкнул Тимура, чтобы заткнулся, и встрял в разговор сам.
– Достаточно.
– Да ты не пегеживай! – рассмеялся Кузьмич, явно поняв мою осторожность. – Я могу вам пгедложить пгисоединиться к нам.
– «К нам» Это к кому? – спросил я.
– Ну… мы – это бывшие и действующие военные, есть охотники и пгосто любители постгелять… Вот, собгались и объединились в одну общину.
– В городе?
– Нет. За гогодом. Пытаемся обустгоиться, но нам очень не хватает как газ таки людей, в сельском деле понимающих…
– Агрономов, механиков, трактористов, комбайнеров, – закончил я за него.
– Во-во-во…
Я перевел взгляд на Тимура, Кузьмич тоже уставился на него.
Тот молчал минуту, или даже больше, явно обдумывал предложение.
– Ну…пока переезжать к вам не хочу, – ответил он,– я вас не знаю, да и с людьми еще нашими надо поговорить. Мы сами только обустроились…
– Понимаю, конечно, но с нами вам будет явно безопаснее, – продолжил уговоры Кузьмич, – у нас и бойцов пгедостаточно и огужия…
Ага…похоже, я знаю, кто воинскую часть выставил. Теперь понятно, откуда ассортимент в магазине. Запасов они при исходе из города явно утащили больше, чем им нужно. Вот теперь излишками торгуют…
А вообще, думаю, Кузьмич не просто так сидит на своем месте. Ушлый тип. Наверняка он тут, на автобазаре, и за разведчика, и за вербовщика.
Нос по ветру держит, людей собирает, информацию, опять же…ну и приторговывает, естественно, во благо своей общины.
– У нас тоже, – покачал головой Тимур, – постоять за себя можем.
– Ну лады, не буду давить, – кивнул Кузьмич. – Тогда может, такой уговог: вы нам спецов, чтоб наших обучили, а мы вам…
– Оружие, патроны, бронежилеты, – закончил за него Тимур.
– Так у вас же все есть? – усмехнулся Кузьмич.
– Много не бывает, – отрезал я.
– Хах…ну лады! – Кузьмич задумался. – Но нужно обсудить, чего и как…и почем, главное.
– Да не вопрос, давай обсудим, – кивнул Тимур.
Минут тридцать обсуждали, на сколько дней и каких специалистов должен будет выделить Тимур, для каких работ, сколько людей и чему предстоит обучить…
В конце концов, отчаявшись дождаться, когда, наконец, они перейдут к оплате со стороны Кузьмича, я решил пока что притащить консервы и куриц, которых мы привезли с собой.
– Погоди, – окликнул меня Кузьмич, – сюда тащить не надо. Вон, Стас с тобой сходит. Покажет, куда выгрузить.
Стас, один из его охранников, тут же двинулся на выход. Я следом за ним.
Данилу и Семеныча я нашел неподалеку. Оба сидели с жизнерадостными улыбками и о чем-то балагурили.
– Ну что там? – спросил заметивший меня Семеныч.
– В процессе все. Пошли, груз будем отдавать. Сторговались вроде.
– Так, а Тимур где?
– Еще торгуется.
Мы двинули к парковке.
По пути шедший рядом со мной Данила вдруг толкнулся локтем, указал в сторону и сказал:
– Вон, гляди, Пушкин и Дюма!
Я повернулся в указанную сторону.
Там на самодельной лавке сидели два негра, исподлобья наблюдающие за проходившим мимо них народом.
– Такой маленький, а такой расист! – упрекнул я Данила.
Но тот лишь жизнерадостно заржал.