Лариске было проще. Потомственная ведунья-травница, она обладала меньшими амбициями и не парилась по поводу того, что она будет делать после института.
По примеру своей прабабки, Князева Лариса Ивановна, красавица семнадцати лет от роду, собиралась запереть себя где ни будь в глуши сибирских лесов и приносить пользу всем страждущим. Правда было не понятно, как она собиралась сочетать жизнь отшельницы и свои городские привычки: бегать по три раза за день в душ, менять шмотки каждые два часа, покрывать ногти лаком, а потом бояться мыть посуду, чтобы эти самые ногти не испортились.
Мои размышления прервала подруга:
— Я тут кое-что придумала! — Лариска просто сияла в предвкушении того счастья, которое должно меня охватить после того, как я услышу, что именно она придумала. — Эльвира Петровна — моя троюродная тетка! — радостно заявила она.
— Ну и что? — уныло спросила я, не видя никакой связи между предстоящим зачетом и этим заявлением. — Об этом весь институт знает. Что нам это даст? Эльвира принципиальная и не станет делать поблажек только потому, что ты ее родственница. Даже не надейся на это!
— Я знаю к ней ключик! — Лариска даже подпрыгнула от избытка эмоций. — Она не сможет отказать!
— Ну и какой? — спросила я, ни на что не надеясь.
Обычно "замечательные, потрясающие и великолепные" идеи подруги кончались обыкновенным пшиком, это в лучшем случае, а в худшем — просто неприятностями.
— Она влюблена в дядю Андрея! — торжественно заявила Лариска, ожидая моей бурной радости по этому поводу.
— Кто такой дядя Андрей? — не проявляя восторга, но с робкой надеждой поинтересовалась я. Вдруг, этот дядя Андрей окажется волшебником и исполнит три желания, как золотая рыбка?!
— Дядя Андрей друг моего отца и работает проводником в Зоне! — Она сказала это так, как будто я была просто обязана это знать.
— А он отвечает ей взаимностью? — начиная догадываться, куда клонит Лариска, спросила я. — Надеюсь, что он страстно в нее влюблен и просто мечтает о том, чтобы помочь нам попасть в Зону!
— Кто его знает? — задумалась подруга, — он человек скрытный, с него слова клещами не вытащишь. Я только знаю, что Эльвира каждую практику со студентами в Зоне проводит, прямо сама напрашивается! С чего бы это? Других достойных мужиков там нет, значит она влюблена именно в Андрея! По-моему, это вполне логично!
— Логично, — согласилась я и добавила, — а что, Эльвира у нас красавица! Почему бы твоему дяде Андрею и не влюбиться в нее? Я думаю, он к ней тоже неровно дышит! Иначе зачем бы она каждый год в Зону ездила? — сделала окончательный вывод я. — Значит, будем исходить из того, что он в нее по уши влюблен! Как будем действовать?
— Надо ему позвонить и встретиться для серьезного разговора. Я думаю, что он не откажет. Не будет же он, в самом деле, портить карьеру дочери своего лучшего друга! — Лариска решительно стукнула кулачком по нашей многострадальной тумбочке. — Вот прямо сейчас пойду и позвоню!
Утро было славным. Сентябрьское солнышко беззаботно начало свой путь, разгоняя по дороге легкие, но настырные облака, которые таяли после долгого и упорного сопротивления.
Под ногами, разноцветным ковром расстилались кленовые листья, которые еще не успели убрать дворники, придавая аллеям нарядный вид.
Кафешка, куда мы направились прямо с утра, располагалась недалеко от института. Кормили там вполне прилично, хотя и дороговато для вечно нищих студентов.
Мы с Лариской не успели позавтракать, поэтому лелеяли робкую надежду на то, что дядя Андрей не окажется жмотом и накормит нас вкусным завтраком, поскольку денег у нас не было. Разве можно считать деньгами пять рублей на двоих?
Лариска напялила на себя короткую юбку и блузку, с декольте почти до пояса, по крайней мере, мне так казалось, и многочисленные прохожие, непрестанно оглядывались на нее, мужчины — с одобрением и восхищением, женщины — с осуждением и завистью.
Посмотреть было на что. Лариска была достаточно высока, но при этом стройна, как молодая березка. Все было при ней: шикарные волосы цвета червонного золота, узкая талия, высокая грудь и широкие бедра, огромные голубые глаза и ноги от ушей.
Впрочем, Лариску совсем не трогали все эти взгляды, ее голова была занята совсем другим, а она не умела думать о двух вещах одновременно.
Я оделась гораздо скромнее. Надо сказать, что я достаточно равнодушно отношусь и к одежде и к своей внешности, поэтому, долго не раздумывая, надела синие джинсы, водолазку канареечного цвета и легкую ветровку, благо было достаточно тепло. Краситься тоже не стала.