Остановившись на безопасном расстоянии, Можа вытащил из кармана потертый детектор «Медведь». Откинутая крышка привела прибор в активное состояние. Функционал по поиску аномалий у него был невелик и заключался только в усиливающемся при приближении к ней звуковом сигнале. Но не это сейчас интересовало сталкера, под откинутой крышкой замерцал зеленоватый экран, на котором, спустя несколько секунд активного поиска, загорелся светло зеленый сегмент и добавилось пиканье другой тональности. Можа с улыбкой развернулся к напарнику:
- Что-то есть!
Сегмент указывал направление на прятавшийся в пространственном кармане артефакт, который породила обнаруженная аномалия. Можа сделал шаг в нужном направлении и пиканье, исходящее из прибора, участилось. Главное, чтобы артефакт не оказался затянутым обратно в аномалию, бывает и такое. Тогда его практически невозможно достать. Сталкерам повезло, артефакт был немного в стороне. Можа сделал еще шажок, и ещё, отклоняясь в сторону, чтобы аккуратно обойти аномалию по кругу.
- Не торопись, не торопись! – переживал за напарника Жос. Он крепко держал его за ручку висящего на спине рюкзака, перенеся свой вес на противоположную от Можи ногу. Если его потянет внутрь, есть только миг, когда, резко дернув обратно, можно успеть перебороть еще не возросшую силу аномалии.
Пиканье переросло в сплошной писк и над землей, прямо из воздуха, выскочил артефакт. Не касаясь земли, он некоторое время приплясывал на одном месте, потом, успокоившись, завис в воздухе медленно вращаясь. Это оказался "выверт". Значит все-таки Воронка, так как под действием сил этой аномалии получается данный артефакт. Выглядел он как хитросплетение жгутов жёлто-коричневой массы, отдаленно напоминая маленький клубок как бы слипшихся во взаимном проникновении древесных корней. Бело-жёлтый свет хорошо различимыми импульсами исходил от него в разные стороны. Красивое зрелище. Считалось, что он обладал слабым защитным действием против колото-резаных ран, наносимых холодным оружием. Но при использовании артефактов следовало помнить, что большинство из них, наряду с полезными, имели и отрицательные свойства, воздействующие на носителя.
Жос открыл заранее вытащенный из рюкзака специальный контейнер для хранения артефактов. Заведя его снизу, понемногу начал поднимать вверх, сопротивляюсь, выверт начал тоже приподниматься, но затем резко провалился вниз и оказался внутри контейнера. Осталось только закрыть крышку. Этот артефакт достаточно распространённый и потому не дорогой, но сталкеры все равно были весьма довольны. Это хорошее начало, так как каждому бродяге неоднократно приходилось возвращаться в лагерь вообще с пустыми руками.
Дальнейшее обследование окрестностей выявило еще две воронки, но они оказались пусты и сталкеры медленно двинулись дальше по ровному дну оврага, постоянно контролируя окружающую обстановку. Жос поймал себя на мысли, что в его душе уже некоторое время властвует щемящее чувство: смесь вселенского одиночества, предвкушения неизведанного и постоянно грозящей опасности. Это чувство всегда появлялось и сопровождало его, пока длился поиск. Он даже получал от него некое странное удовольствие. Более того готовясь к очередному походу, он с нетерпением ждал его возникновения внутри себя. Наверное, это как тяга к приключениям, только приумноженная творящимися здесь невероятными чудесами, которые в обычной жизни не встретить, ну и конечно же риском для жизни. По наблюдениям и разговорам с другими бродягами, он догадывался, что у них происходит примерно тоже самое. В том числе и такими вещами Зона «забирает» человека, точнее его внутреннее «Я».
- Что это за овраги такие странные? Все одинаковые, как на подбор. - прервал размышления напарника Можа.
Они были и правда весьма необычны. Относительно ровное дно, длинные и прямые, такие прямые, что можно было просматривать его вдоль до тех пор, пока дождь и серость не затуманят очертания где-то вдалеке. Шли как правило параллельно и отличались друг от друга только глубиной и шириной.
- Не знаю, не знаю… Слышал что-нибудь про них? – ответил Жос.
- Ну так. Кто-то говорил, что их рыли для захоронения «грязной» техники и оборудования, оставшейся после ликвидации, но что-то пошло не так и все бросили на свалке.