Проникнув за забор, мы оказались на хоздворе. Хлопали на ветру взломанные двери покосившихся деревянных сараев. Ворота ПТО и автомобильных боксов оказались распахнуты настежь, никакой техники внутри не было, кроме древнего остова «Нивы», который проржавел настолько, что уже начал в некоторых местах рассыпаться рыжей пылью. Одиноко бродившего по двору доходягу в налобной повязке «грешника» и с американской автоматической винтовкой в руках мы с Пэпсом быстро скрутили, и Муха с оттяжкой перерезал ему горло. «Грешник» вел себя заторможенно, словно обдолбался, и не сделал даже попытки защититься. Он болтался у нас в руках, как тряпичная кукла. Однако на зомби он был похож мало.
Мы рассыпались по двору, быстро обшаривая постройки. Нигде не было ни души, только в одном сарайчике гнил укрытый толем труп в солдатском бушлате да под забором с внутренней стороны базы Патогеныч нашел какие-то полуразложившиеся, совершенно не поддающиеся идентификации останки – то ли человеческие, то ли мутировавшей человекообразной твари. Несмотря на полную нашу уверенность, что сегодня здесь собралась почти вся банда «грешников», территория заброшенной базы оказалась пустынной. Все это здорово смахивало на ловушку, и мы напряглись.
Хмурясь, Термит поглядывал на свой ПДА. Союзники тоже продвигались вперед, не встречая никакого сопротивления. Только один раз с той стороны, откуда атаковал «Последний день», донеслась пара коротких очередей. «Двадцать два, – машинально произнес я про себя, прислушиваясь к треску автоматных выстрелов, – двадцать два».
База словно вымерла.
У стены санчасти Дрозд обратил мое внимание на местный феномен. Древний «Москвич»-«каблук» висел в полутора метрах над асфальтом – словно стоял на невидимой эстакаде. Только не было под ним никакой эстакады – ни видимой, ни невидимой. Ветер свободно гнал под висящим в воздухе автомобилем мелкий мусор, и еще росли под днищем «Москвича» уродливые репейники, пробившиеся через трещины в асфальте. Феномен наверняка не таил угрозы, иначе «грешники» не оборудовали бы в непосредственной близости от него своей штаб-квартиры. Хотя кто его знает… Куда-то же они все подевались, в конце концов. Я уже неоднократно сталкивался с тем, что некоторые безобидные феномены Зоны после очередного выброса вдруг становились смертельно опасными.
Из бывшего пищеблока вынырнули двое незнакомых мне сталкеров в черных банданах. Сегодня это был отличительный признак бойцов четырех кланов, объединившихся против общего врага. Обычно мы носили серые банданы, или налобные повязки, «должники» – черные, «Небо» – синие, а члены «Последнего дня» – белые. Если повязать бандану не представлялось возможным, ее наматывали на предплечье. Честно говоря, черный цвет для совместного карательного отряда мы выбрали не потому, что «Долг» являлся зачинщиком или координатором сегодняшней акции, а из-за того, что такой материал проще было достать. Сегодня нам потребовалось много материала.
Я обменялся с союзниками несколькими жестами на безмолвном языке спецназа. Они сообщили, что с той стороны все то же – заброшенные строения и почти полное отсутствие людей. Им удалось кого-то подстрелить, но основные силы «грешников» словно провалились сквозь землю.
Ха. А это внятная мысль, как говорит один страус.
Я ухватил за плечо выпрыгнувшего из окна первого этажа Термита и показал рукой вниз. Термит кивнул, но вполголоса произнес:
– Возможна ловушка…
Ясное дело. То обстоятельство, что нам придется сунуться под землю, в узкие и сумрачные тоннели, беспокоило и меня, хронического клаустрофоба.
Вскоре от остальных союзников тоже пришли сообщения, что больше на базе противника нет. Оставалось два варианта: либо «грешники» срочно эвакуировались за час до нашего прибытия, оставив на базе мизерную охрану, либо действительно в полном составе спустились в подземелье. Для чего? Не встретит ли нас в тесных подземных коридорах, где преимущество будет не на стороне атакующих, плотный автоматный огонь или что-нибудь похуже?..
Например, Великий Червь, которому они молятся.
Термит пожал плечами.
– Раз мы ввязались в это дело, нужно доводить его до конца.
«Чистое небо» осталось контролировать оккупированную территорию клана «Грех», а остальные союзники спустились в подземные коммуникации. Военная база была построена уже после первого взрыва на Чернобыльской станции, поэтому грунт под ней был изрыт всевозможными тоннелями, бункерами, радиационными убежищами и кабельными отводами: необходимо было соблюдать строжайшую секретность и безопасность. Увы, второй взрыв превратил территорию базы в остров – она оказалась отделена от прочих уровней Зоны несколькими аномальными секторами, через которые можно было пробраться лишь с большим трудом и риском для жизни, так что дальнейшая эксплуатация базы военными оказалась невозможна. Несколько сотен солдат и офицеров из расквартированной здесь воинской части бесследно исчезли. Возможно, они пополнили ряды зомби, в огромном количестве блуждающих по расположенному неподалеку городку, а может, покоились как раз в тех самых подземных тоннелях и коммуникациях, в которые мы решили спуститься. Оружием, оставшимся после них в ружейных пирамидах, разжились мародеры, а остатки забрали члены клана «Грех», когда вышибли с территории базы мародеров и устроили тут свою штаб-квартиру.
На базе имелось несколько входов в тоннели. Наша группа спустилась под землю из помещения ПТО – пункта технического обслуживания автомобильной техники. Одна из ремонтных ям в торце, противоположном лесенке, оканчивалась незапертой железной дверью с болтающимся на одной петле массивным замком. Термит распахнул дверь и, на вытянутой руке подняв фонарик над головой, посветил внутрь. Влажные бетонные ступеньки уходили в темноту, которая на глубине нескольких метров слабо рассеивалась тусклым желтым заревом – там начинался освещенный коридор.