— Понимаю… — вздохнул Паша. — В общем-то я не за этим зашел. Я хочу уйти из газеты.
— Уйти от нас? — Главный посмотрел на него с удивлением. — Ну что же? — Он пожал плечами. — Пиши заявление и свободен. Не держу. Честно тебе скажу, мне твои выходки уже изрядно поднадоели.
— Да я уже написал, — сказал скороговоркой Паша и, шагнув к столу, поставил свой портфель прямо на листки верстки. — Утром еще заявление приготовил. Вы простите меня, Михаил Львович, но вы мне тоже порядочно поднадоели. — Он положил палец на замочек портфеля, но не надавил сразу. — Вы знаете, куда меня на работу зовут? Не знаете…
— Не нужно заявления! — мгновенно побледнев, попросил главный. — Не нужно! — Губы и щеки его мелко дрожали. — Потом!.. Это потом!.. Уходи… — Темные, полные ужаса его глаза часто замигали. — Уходи отсюда! Выйди из кабинета!
Какой именно из четырех телефонных аппаратов зазвонил, Паша не понял, но метнувшаяся над столом рука главного безошибочно сорвала трубку.
— Самарин слушает!
— Михаил Львович, агентство «Новости» беспокоит, Самойлов. Вы можете подтвердить информацию?
— Какую информацию?
— Ну как же, час назад от вас поступила информация о заговоре украинских депутатов. О хищениях из чернобыльской зоны. Банда раковых больных, шубы. Нам показалось все это абсолютно невероятным. Это утка?
Демонстративно Паша опять потянулся к портфелю, опять положил палец на замочек. Он мог бы спокойно открыть его. Бомбу уже вынули двадцать минут назад, но он тянул время.
— В общем, я чист! — сказал он. — Вот вам мое заявление!
Рука Самарина больно сжалась на запястье молодого журналиста, и одновременно с тем главный редактор газеты «События и факты» крикнул в трубку:
— Да! Да! Я подтверждаю! Подтверждаю информацию. Это не утка! У меня на все есть документальное подтверждение!
4
У них не было багажа, а фальшивые документы были хорошо сделаны, так что через таможню они прошли без всякой заминки. У Максима Даниловича боли почти прекратились. После кризиса ему стало неожиданно легче, даже упругость какая-то в походке возникла, но Зинаида совсем уже сдала. В аэропорт приехали на такси, и Максим почти что нес ее на руках.
В самолете Зинаида отключилась, а он прилип к иллюминатору, как школьник. Он не раз пересекал границу СССР, но никогда еще в своей жизни не летал. Так уж сложилась жизнь. В Чехословакию их, молодых солдат, доставляли поездом, а потом только фуры гонял по немецким и польским автобанам.
Он все так же был приговорен к смерти, но теперь он был богат. В кармане пиджака лежала кредитная карточка. В банке в Швейцарии был счет на сто тысяч долларов. В такой спешке это еще дешево отделался. Но Максим Данилович мог получить и еще семьдесят тысяч. Ему доверяли, куда же денется человек, приговоренный к смерти, единственный шанс которого — операция за границей. Обмен произошел на квартире Зинаиды. Два санитара стояли в дверях, и всем командовала все та же рыжая медсестра. Выкладывая кредитную карточку и документы, Алевтина вдруг предложила:
— А знаете, западная медицина кусается! Может ведь и не хватить на двоих. Хотите еще семьдесят тысяч?
Максим Данилович кивнул и посмотрел на нее вопросительно. Он с видимым недоверием вертел в пальцах пластиковую карточку. Он уже тогда догадался, в чем дело, но не должен был показать виду.
— Еще семьдесят? Сейчас?
— Получите в Швейцарии, когда отвезете туда контейнер, — объяснила Алевтина. — Все равно же вам лететь. Рейс завтра на два часа. Чтобы багаж прошел таможню, мы сами побеспокоимся. Совсем простая работа. Деньги после завершения операции мы переведем на тот же счет.
— Гарантии?
— Ваше молчание!
Максим не знал еще, что обречен, что на таможне в Швейцарии его ожидают с грузом. Он не знал, что в любом случае должен быть убит. Если контейнер задержат, будет международный скандал, в этом случае его просто убьют в тюрьме. Если же скандал по какой-то причине не состоится, то его ликвидируют в аэропорту как опасного свидетеля. Этим и объясняется абсолютное доверие Алевтины.
Он действовал интуитивно, как и всю свою жизнь. Он не знал, что дополнительной суммы денег все равно никто не отдаст, но отказался от этих денег сам. Оставил контейнер в гараже, не потащил с собой адский груз. Он готовился к смерти и, наверное, только поэтому проскочил опасный рубеж.