Я поднялся со стула, испытав ощущение, что воспарил. Поплёлся по залу, пытаясь вернуть на место «поехавшую» картинку бытия. Добрался до бармена и заплетающимся языком изрёк что-то вроде просьбы.
Добыв ещё бутылку коньяка, с победой вернулся на место. Ну, как вернулся, скорей пришатался. Марлин снова принялся разливать, но рука плохо ему повиновалась, поэтому половина вопиюще дорогой жидкости оказалась на столешнице, на полу, на одежде у меня или у него. Бармен точно видел, что происходит, но не вмешивался. Пришлось взять функцию разливальщика на себя. Марлин попытался возразить, что руку менять нельзя, однако я не смог позволить выливать ангелам столь солидную долю…
Края наших рюмок снова столкнулись, и вновь внутрь была отправлена порция огня. Марлину вдруг взбрело в голову поведать мне какую-то очень смешную шутку. Он начал её рассказывать, но мало чего из уст выходило связного, потому что он путал слова и сам ржал через слово. А мне было смешно, потому что смеялся он, – так мы и хохотали, безудержно, до слёз, и дикий хохот разносился по залу, отрывая других посетителей от их занятий, невольно приковывая к нам внимание – в этом тихом заведении такое поведение мог себе позволить разве что хозяин…
В конце концов, спустя энное количество временных промежутков, мы с Серёгой, грациозные, как мешки с картошкой, подковыляли к стойке. Истребовали у бармена два «отрезвителя»; такая химическая хрень, нейтрализующая опьянение. Опустошили тонкие высокие «мензурки». Если опьянение сильное, состав не снимет состояние полностью, но определённый эффект всё же окажет, помогая избежать неприятных последствий, снизит пагубное воздействие алкоголя на организм.
Немного придя в себя, мы с Марлином осознали, что праздник удался, однако пора и честь знать.
Марлин выставил ладонь, и я хлопнул по ней, дав ему «пять».
– Короче, брат, бывай, – напутствовал меня друг, – хочешь, мой Максик отвезёт тебя, куда нужно?
Макс – это его телохранитель и помощник. Зависает наверняка в кабинете сейчас, ждёт распоряжений. А, нет, вон там он, сидит за столиком и выпасает Марлина. Приглядывает за боссом неустанно, верный «зам»… Насколько вообще может идти речь о верности в их роде деятельности.
– Нет, хочу пройтись пешочком… Но спасибо.
– Как знаешь! Рад был повидаться. Заглядывай ко мне почаще, брат.
Мы пожали руки, и я под всё ту же нетленную музыку, сквозь то же ненавязчивое освещение, наполняющее атмосферу, пересёк зал, чтобы выйти из «Неаполя».
Уходил, чтобы вернуться к своей обычной жизни.
Друг затаённо улыбался вслед. Я это увидел, когда открыл выходную дверь и на пороге оглянулся…
Продление. Неофит
Если бы у людей не было глаз, они бы даже не подозревали о существовании цвета. Так что, вполне возможно, люди не знают о существовании чего-нибудь важного только потому, что у них нет соответствующего органа для восприятия этого неизвестно чего…
Вывалившись из небытия обратно в физическую действительность, я кое-как разлепляю веки и снова вижу картину мира. Приподнявшись на локте, осматриваюсь кругом, адаптируясь к новой обстановке, отгоняя остатки мрака.
Небо затянуто чёрным бархатом. Я лежу на обочине неширокой, метра три, уходящей за пределы видимости дороги. На её поверхности наблюдаются признаки, указывавшие, что некогда она была асфальтированная или бетонная. Сейчас от первоначальных материалов мало что осталось, почти всё оккупировал бурьян разной масти.
Но дорожное полотно ощущается, и я, кое-как поднявшись на ноги, ступаю дальше по нему. Признаки дороги дают надежду куда-нибудь дойти. Винтовка и сумка мои остались при мне, все гаджеты и детали экипировки не тронуты. Направляюсь я в сторону, куда «смотрели» мои ноги, когда очнулся.
Не успеваю сделать и полсотни шагов, как начинает моросить мелкий дождь.
По ходу пытаюсь осмысливать, что же стряслось. Каким-то образом я оказался во фрагменте пространства, совершенно не похожем на тот, где был до внезапного помрачения.
Может, у меня память отшибло? Последнее воспоминание: как я удирал от приставучего «жернова», одновременно расправляясь с недружелюбными квазикабанами. Затем – провал. Мрак в буквальном смысле и в переносном…
Вот именно, переносном. Я перенёсся. Как будто телепортирован из одного места в другое, так бывает в фантастических фильмах. Только там герои обычно пользуются для переноса какими-нибудь приборами или суперсилами, а у меня ничего подобного в наличии как бы нет. Хотя могу и недооценивать… Но если что-то подобное со мной случилось – явно не обошлось без вмешательства пресловутой энергии, избравшей меня для ухода сюда, в Отчуждение.