Всё это время, наблюдавшая за ним, женщина не проронила ни слова, она не мигая, продолжала смотреть за действиями, невесть откуда взявшегося, человека. Преодолевая глухое раздражение и стараясь не смотреть на нее, он крикнул:
- Да вали уже отсюда!
И когда она, наконец, встала и медленно качаясь, пошла прочь, Птица быстро втиснулся в щель меж гаражного пространства. В продовольственную палатку он, конечно же, не пошел. Рваным темпом бега, перепрыгивая через лужи и торчащую проволоку, Сергей за десять минут добежал до дома железнодорожника. Поднявшись на крыльцо, аккуратно открыл дверь и зашел внутрь. Нервничая и суетясь, он зацепил ногой лязгнувшее ведро. Неведомые предметы с глухим дробным перестуком раскатились по полу. Чертыхнувшись, он чиркнул зажигалкой. В язычке ее пламени увидел металлические гайки, маслянисто блестевшие на деревянных досках прихожей. В дергавшемся свете пропана, Птица собрал, безусловно ворованные, гайки и покидал их обратно в ведро. Лежавшей тряпкой протер пальцы от машинного масла и внимательно посмотрев на увесистые шестигранники металла, вдруг отобрал несколько штук и сунул их за пазуху, завернув в платок. Ключи он оставил на столе, подхватил собранную сумку и уже через минуту быстрым шагом покинул приютившую его "гостиницу". Недалеко от городской автобусной остановки, с которой утром отходил транспорт к карантинному КПП, на запасном железнодорожном перегоне стоял состав товарного поезда. Разгрузка закончилась, раздвинутые с двух сторон двери обнажали пустое содержимое вагонов. Выбрав один, Сергей подтянулся на торчавшей скобе и перевалился внутрь. Прислонившись к стенке, вытянул уставшие ноги, подложил под спину сумку и стал рассматривать ночное сентябрьское небо. Возможно, меня уже ищут дружки тех бандюков. А может милиция. Не исключено правда, что все вместе. Он смутно чувствовал тревогу. Опасность глухим, вязким туманом разливалась вокруг, пытаясь невидимыми щупальцами найти, дотянуться до Сереги. - И что меня дернуло его пушку взять? Так, может быть и обошлось. Ведь скроют же, что девчонку хотели оприходовать. Птица снова достал трофейный пистолет и внимательно осмотрел его. Пистолет системы Макарова, до сих пор стоящий на службе армии и милиции, как в самой России, так и в странах СНГ. Говорят, его принимали на вооружение при личном контроле Лаврентия Берии, а в те далекие времена, это говорило о многом. Девятимиллиметровый ПМ в умелых руках, показывал неплохие результаты стрельбы и на расстоянии в 25 метров уверенно и четко поражал цели. Самым главным его достоинством, была, пожалуй, удивительная надежность автоматики. Пистолет был живуч, отлично сбалансирован и безопасен для своего владельца. Недостатком же был, пожалуй, магазин. Извлекался он только двумя руками, да и емкость обоймы была в современных условиях, не слишком большой. Сергей перевернул пистолет, нажал защелку магазина и со второй попытки извлек его из рукоятки. Пистолет был новым, несмотря на характерные «залысины» трущихся частей, воронение еще не поблекло, металл не стерся, из стальной горловины магазина смотрели равнодушные головки пуль. Восемь штук. Еще столько же в запасной обойме. Немного, но и не мало, это смотря как расходовать. Если вообще придется, но не дай Бог! Сокольских вставил магазин обратно, но патрон досылать не стал. Не смотря, на расхожесть мнений, от этой дурной привычки в армии отучают очень быстро.
Если поначалу, он еще раздумывал, не избавиться ли ему от этого случайного ствола, то подержав оружие в руках, почувствовав его силу и вес, окончательно решил оставить. Конечно, это добавляло большего риска на КПП, если кому-то придет в голову его обыскать. Ибо в этом случае, на всей его поездке ляжет большой крест. Но с другой стороны, в самой Зоне «макаров» мог бы очень ему пригодиться. Так как он еще не знал, что или кто ожидает его Там. Сергей извлек полиэтиленовый пакет, тщательно завернул в него пистолет, обмотал поверх тряпкой и вспоров изнутри боковую стенку сумки, сунул сверток между внутренностей «кожзама». Удостоверившись, что со стороны его тайник в глаза не бросается, он докурил сигарету и попытался заснуть. Сна долго не было. Пасмурная ночь располосовала воздух. В открытую дверь вагона залетал дождь и холодный осенний ветер. Мысли путались, пытаясь сложиться в причудливый калейдоскопный узор, но каждый раз встряхиваемые невидимой рукой, вновь перемешивались в неясно-тревожном танце разума.
Будильник простеньких электронных часов, мерзко-пронзительный звук которых, вел свое родство от Иерихонских труб, разбудил задремавшего к утру Сергея. Он не спеша размял затекшие мышцы, согрев тело и стряхнул остатки липкого одуряющего сна. Перекусил шоколадом и привел себя в порядок. Если он собирается пересечь КПП без вопросов, ему не стоит походить на человека ночевавшего в товарном вагоне. Сменив гражданскую куртку на штормовку, в коих ходит большинство грибников и дачников, он причесал короткие волосы, отчистил от грязи джинсы и кроссовки, подхватил сумку и спрыгнул на насыпь. К КПП Сокольских приехал в полдень. Заступившая утром смена уже утратила бодрость и бдительность, народу в очереди, желающих попасть за периметр не убывало. Солдаты уже прикидывали время до обеда, откровенно зевали, следя лишь за тем, чтобы не было давки. Сергей обратил внимание, что на этот раз на посту дежурил и милиционер, в основном без конца куривший и о чем-то лениво препирающийся с армейским прапорщиком. Наличие милиции несколько насторожило Птицу. Он предположил, что это видимо в связи со скоплением народа в выходной день. Сокольских подошел к одинокому старику, пенсионеру, тот только что отстоял очередь за билетом и теперь, закурив папиросу, задумчиво смотрел из под козырька мятой кепки, на уходящее вдаль шоссе. Сергей остановился рядом, демонстративно похлопал себя по карманам, ища зажигалку и не найдя, попросил «огоньку». Старичок вытащил коробок спичек и протянул Птице. Тот прикурил, кивнул поблагодарив и, словно бы только сейчас заметив на пиджаке ветерана, две орденские планки, спросил:
- Простите, а вы на каком фронте воевали? Вопрос прозвучал настолько искренне и уважительно, что старик сначала удивленно посмотрел на Сергея, а потом, расправил плечи и не без гордости ответил:
- На втором Украинском, а что?
Птица восхищенно посмотрел на плексиглас наград, и сказал:
- Да Вы на деда моего очень похожи. Он в пехоте воевал, только на Белорусском направлении...
Старик взглянул на Сокольских уже несколько иначе (морщины возле глаз, несмотря на возраст разгладились) и затянувшись папиросным дымом, ответил:
- А я танкист, как в октябре сорок четвертого мне восемнадцать лет стукнуло, так и призвали. И тут же добавил, - но войны и на мою долю хватило, дважды в танке горел возле озера Балатон, слыхал ты про такое? - А как же! Венгрия... Сергей покивал и, помолчав, добавил:
- На дачу едете? Пенсионер усмехнулся, махнул рукой на очередь и произнес:
- Это они на дачу едут. Нашли тоже место для отдыха. Хоть татары, хоть заражение - кол на голове теши, своей земли не упустят! А я к дочке с зятем еду, «транзистор» свой хочу забрать, им не к чему старье это, а мне старику, радость. И как бы невзначай, вдруг спросил:
- А ты чего так нервничаешь-то? Весь вон извертелся. Потерял кого?
Сергей ругнул себя за бездарность и мандраж, а потом как бы пожаловался ветерану:
- Да вон, очередь, какая, хоть с утра занимай, а я и так уже опоздал - теперь жена мне голову снимет! На даче с тещей меня с утра ждут. Не знаю, что и делать... - виновато развел он руками. Старик усмехнулся, стряхнул пепел и внимательно посмотрел на Птицу, ожидая продолжения. - Вы бы не могли мне свой билет продать? Все равно на контроле никто его не смотрит? Танкист-ветеран оглянулся, посмотрел на дежуривших вояк и презрительно хмыкнул. - Я бы Вам тройную цену заплатил. Мне время дороже, - закончил свою мысль Сокольских.
Пенсионер вынул билет, прочитал его содержимое, подумал о чем-то своем, далеком и протянул заветную бумажку, Птице. Тот, волнуясь, как бы ветеран не передумал, достал купюры и передал старику: