Вскоре я понял, почему Европа запрещает странам СНГ летать к себе на громких советских самолётах: пластиковый самолётик Евросоюза, отбуксированный от посадочного рукава на лётное поле, чуть вздрогнул одним своим двигателем, затем вторым, и с едва слышным зудящим звуком, сильно напоминавшим китайский электровоз «KZ4A», покатил по бетонке. Снизу под нашим крылом сначала проплыли кабины стоявших в ряд Ан-24, затем потянулись огоньки рулёжных дорожек.
Выбравшись на полосу, «Эйрбас» зашипел чуть громче, и через каких-то полминуты уже почти вертикально нёсся в небо, успевшее к тому времени почти почернеть. Взлетали на север и, оказавшись буквально через минуту над Пирамидой Фостера, «машинисты» в кабине лайнера сбросили пару позиций на контроллере – шипение движков стало тише, а набор высоты не таким крутым.
Пластиковый самолётик Евросоюза огибал Новую Столицу Евразии с северо-востока. Город оказался с моей стороны – пролетев мимо Левобережья, мы довернули левее, обогнули «Евразию» и Гумилёвский универ, выскочили к «Астыкжану», где-то над «Жас Уланом» довернули ещё левее, пролетели над локомотивным депо, заложили последний вираж вокруг завода «Пенопласт» и уже тогда окончательно повернули на запад. Астана – небольшой городок с такой высоты – вскоре исчезла из окошка, а бортпроводники тем временем раздали нам пакетики с наушниками. Из-под верхних багажных полок открылись и включились небольшие телевизионные экранчики.
В кармашке каждого сиденья лежало по нескольку буклетов – инструкция по спасению, толстый гламурный журнал и т. п., в том числе нашлась и карта с описанием музыкальных программ и видеофильмов, включаемых в полёте. Каналов у наушников было десять – первые два давали звуковое сопровождение к фильму на английском и русском языках, остальные транслировали разную музыку – классическую, русскую, иностранную, джазовую и пр.
Музыкальные каналы, указанные в карте, совпали с реальной трансляцией почти полностью, за исключением первой и второй кнопок: какую из них ты бы не ставил – звук фильма всё равно шёл в разных наушниках на разных языках – левый на английском, а правый на русском! Так, в одном наушнике, и пришлось смотреть кино. Но фильма, который нам включили, в «меню» почему-то не оказалось: это были штатовские «Лезвия славы», по ходу которых я ещё удивился, что в США и Канаде фигуристами в парном катании могут быть не только парень с девушкой, но и два парня…
«Эйр Астана» вскоре предложила очень вкусный ужин. За окошком тем временем сначала проплыли огни какого-то города, а затем потянулись отдельно горящие газовые факелы – Оренбургская область? Потом далеко внизу нарисовался слой жидковастеньких облаков – оказавшись над ними, пластиковый самолётик Евросоюза вдруг начал резво подпрыгивать в воздухе. Тяжёлые советские самолёты, помнится, на таких «ухабах» крылышками махали может быть даже и посильнее, но сами так резко в воздухе не подскакивали!
Орлы в пилотской кабине сбросили ещё пару позиций на контроллере, аэробус резко притормозил в воздухе, трясти сразу стало меньше, а командир экипажа сказал в микрофон: «Уважаемые пассажиры, наш самолёт проходит зону турбулентности, прошу вас пристегнуть ремни…» Впрочем эта тряска вскоре кончилась, лётчики прибавили газку, и мы полетели дальше.
Бортпроводницы тем временем раздали нам для заполнения российские миграционные карты. Такое я увидел впервые – в 2002 году их ещё не было – но довольно быстро разобрался, где там и что вписать. А пластиковый самолётик Евросоюза вскоре клюнул носом вниз и начал снижаться к российской столице. Разноцветных огоньков за окошком становилось всё больше и больше, как вдруг показался причудливо изогнутый овал Московской Кольцевой Автодороги. Через пару минут мы уже летели вдоль северной её части. Высота была ещё приличной, три или четыре тысячи метров, а в иллюминаторе, слегка покачиваясь, плыла Москва.
Она была видна полностью: овал ярко-оранжевых огоньков, тянувшийся до самого горизонта, был насквозь пронизан мерцающими жилками улиц и проспектов с воткнутыми в них разноцветными флажками газосветных реклам. В воздушном пространстве над городом мы оказались не одни: над станцией метро «Кузьминки», буквально по самым городским огонькам, тихонько полз внизу нам наперерез «Боинг-737» – белые проблесковые маячки на кончиках его крыльев мигали не «двухкратно», как у нашего «А-320», а «однократно». Тот, видимо, тоже шёл в Шереметьево, ибо, уходя под нас, начал доворачивать в ту же сторону. В этот момент между ним и нами выскочил ещё один «Боинг-737», обогнал по диагонали наш «Эйрбас», быстро проскочил над Химкинским водохранилищем и унёсся куда-то на юго-запад.