Также Альбус Дамблдор привез с собой Старшую Палочку, и Рубеус, почесав в затылке, починил с ее помощью свою сломанную палочку и надежно спрятал починенное у всех на виду. Тридцать дюймов добротного дуба, замаскированного под рукоять старого и потрепанного зонтика. Тот же принцип, что и с самим Рубеусом — создать видимость, выдать одно за другое. Не говоря уже о том, что зонтик теперь можно было, при надобности, использовать в роли короткой (для Рубеуса с его двенадцатью футами роста) дубинки.
Теперь нужно было подготовить врага и подготовиться самому.
***
Шли годы. Акромантулы под руководством Арагога наращивали численность в глубинах Запретного Леса. Рубеус тренировал магию, оттачивал умения, которые могли ему пригодиться в будущем, размышлял, чертил планы и готовился. Нельзя было делать ставку на одну лошадку, пускай и Темную, и Хагрид налаживал контакты, продолжая оставаться в маске туповатого полувеликана, лесничего Хогвартса. Только теперь на эту маску падал отсвет славы Дамблдора, победителя Гриндельвальда, и Рубеус умело пользовался этим фактом. Его считали «человеком Дамблдора» и полагали, что Рубеус действует по его указке, выступает орудием каких-то интриг Альбуса.
Продажа кое-каких растений и частей волшебных существ помогла ему наладить контакты в Лютном, деньги от продажи — подобраться к гоблинам, издревле обиженным на магов. С кентаврами он и так общался в Запретном Лесу, а домовых эльфов изучал, навещая кухню Хогвартса и поставляя туда свои тыквы. Главное было — не торопиться, и Хагрид не торопился, сдерживая сам себя, порывы молодости и желания действовать. Дамблдор помогал и в этом вопросе — общение с ним показывало, сколь много еще нужно выучить, понять, освоить, если Рубеус и вправду хочет изменить общество магов, пускай и оставаясь при этом в тени.
А затем Дамблдор стал директором Хогвартса — и вернулся Том Риддл.
***
Это была еще одна знаковая веха в плане Рубеуса. И то, что Дамблдор отказал Риддлу, и то, что тот в ответ проклял должность профессора ЗОТИ, и перемещение диадемы Рэйвенкло с крестражем в Хогвартс, и «приятели» Тома, которых Хагрид отлично рассмотрел в «Кабаньей Голове», куда заглянул как бы по дороге, пропустить рюмочку. Тринадцать лет назад Том Риддл был просто удобным кандидатом для интриг, но вот то, что выросло из того поступка, — о, оно превосходило все ожидания Рубеуса.
Сила, власть, влияние и то, что за Риддлом — полукровкой — беспрекословно следовали чистокровные из старых семей, причем маги вдвое старше Тома, — все это говорило о незаурядных способностях. Темные Искусства, конфликт с Дамблдором, крестражи — для которых требовались ритуальные убийства — все это подтверждало, что Том не сможет удержаться, будет действовать, и действовать кроваво. Также Риддл был британцем, практически своим, в отличие от того же Гриндельвальда, действовавшего на материке. При всей грандиозности замыслов Рубеус все же трезво оценивал свои силы — на войну в Британии он еще как-то мог влиять, но не более того. Не говоря уже о том, что Том был честолюбив, энергичен, молод, и за ним уже стояла какая-то организация, в отличие от Геллерта, которого мало того, что потребовалось бы освобождать, так еще и помогать потом с возрождением его могущества.
Поэтому Рубеус решил переключиться на новую цель.
***
И опять неспешно шли года, и так же неспешно развивались события. Рубеус не торопился и не вмешивался, ибо Том делал именно то, что требовалось — постепенно «подогревал» магическое общество. Все чаще раздавались возгласы о превосходстве чистокровных, организация Тома постепенно прибавляла в численности, Рубеус наблюдал и выжидал. Все шло по плану — организация сильных и умелых магов с харизматичным лидером, выступающая за права чистокровных и находящая все большую поддержку в определенных кругах общества. Тех самых кругах, к которым Рубеус с детства испытывал неприязнь, и которые, ну совершенно случайно, были наибольшими противниками задуманных Хагридом изменений.
В искусстве «случайностей» и выжидания у Рубеуса был наилучший учитель из возможных, то есть сам Альбус Дамблдор. Том молод и горяч, ему нужны действия, тем, кто за ним идет, нужны действия, и тем, кто поддерживает Тома, тоже нужны действия. Если тут и нужно было вмешиваться, то совсем чуть-чуть: придержать Министерство и не дать уступить сразу (увы, Дамблдор, демонстративно воздерживающийся от политики, тут был не помощник). Можно было, конечно, и вообще не уступать, но Рубеус делал ставку на власть и влияние — когда вот они, на расстоянии вытянутой руки, только протяни и сорви, кто же откажется?
***
Война, честно говоря, разочаровала и утомила Рубеуса. Все чаще ему приходилось вмешиваться исподтишка, пускать в ход свою тридцатидюймовую палочку, чтобы Министерство не сдалось сразу. Дамблдора все же удалось растолкать, и он создал Орден Феникса, куда Рубеус сразу же и вступил, но деятельность Ордена была вялой и мало результативной. Что Орден, что аврорат реагировали постфактум, на уже свершившиеся налеты Пожирателей Смерти. Когда же Рубеус несколько раз подкидывал им адреса убежищ Пожирателей, авроры и Орден не рисковали сразу кидаться в атаку и биться насмерть, и Пожирателям удавалось скрыться.
Единственное, что тут шло по плану — эскалация насилия. Не получив власть сразу, Том не сдержался, и его сторонники все чаще прибегали к насилию, убивали, ставили Метки, использовали Непростительные, собираясь взять власть силой. Казалось бы, в борьбе против такого зла магическое общество должно было бы сплотиться, авроры и Орден вполне были в состоянии задавить Пожирателей, а Дамблдор — победить Тома, ставшего Волдемортом. Не говоря уже об эксперименте по интеграции оборотней в магическое общество, который затеял Дамблдор (сам, все сам, Рубеус совершенно случайно мимо проходил, бормоча что-то под нос).
***
Но вышло все совсем иначе, и план Рубеуса едва не рухнул. Страх расползался по Магической Британии, обессиливая, лишая решимости, и маги вместо того, чтобы дружно взяться за палочки, забивались по углам. Этот же страх и желание оказаться на стороне победителя, вкупе с Империусом и влиянием старых семей, поддержавших Тома, привели к тому, что его влияние на Министерство медленно, но неуклонно расширялось. Старания Хагрида помогали сдерживать распространение влияния, но не более — захват власти Томом был практически неизбежен.
Ответная эскалация насилия Министерством и указ, дающий правом аврорам применять Непростительные, не только опоздали, но еще и странным образом придали Пожирателям легитимности. Поставили их на одну доску с аврорами.
Можно было… да много чего можно было. Дать Тому забрать власть и перейти на нелегальное положение, партизанить вместе с Орденом несколько лет, пока общество не дозреет до перемен и свержения власти Пожирателей. Можно было выйти из тени и начать действовать самому. Можно было ударить в спину Дамблдору и, забрав Старшую Палочку на правах хозяина, просто перебить всех Пожирателей вместе с Волдемортом в рамках мести за Альбуса или просто оставаясь в тени. Проблема заключалась в том, что во всех этих планах были изъяны и недостатки, как правило, требующие для исправления прямого вмешательства Хагрида и раскрытия инкогнито.
Это был серьезный удар, но опять выручил случай.
***
Пророчество! Да какое!
Теперь оставалось только аккуратно все подготовить, обронить там и сям пару фраз, аккуратно подтолкнуть кого нужно (особенно Сириуса) и потом занять место в первом ряду, аппарировав в Годрикову Лощину заранее. Можно было, конечно, поработать и с Лонгботтомами, но Рубеус решил подстраховаться, учтя в своих расчетах признания Северуса о том, сколько тот подслушал из Пророчества и кому разболтал. Разумеется, Снейп не вспомнил этого маленького эпизода, зато, услышав о Лили Поттер и решении Волдеморта, примчался к Дамблдору с просьбой спасти «любовь всей его жизни», тем самым подав сигнал Хагриду по запуску остальной части плана.