Не говоря уже о доступе в особняк Блэков на Гриммо, 12.
***
Следующий год выдался крайне нелегким. Рубеус, сознательно оградивший себя от мира во имя Цели, неожиданно столкнулся с сильнейшим из соблазнов. Она была прекрасна, высока, обворожительна и говорила с ангельским акцентом. Хагрид был сражен наповал, едва увидел ее, мадам Максим, директора школы Бобатон. Он горел, пылал, летал на крыльях любви, снова ощущая себя восторженным подростком и, честно говоря, мало следя за ходом Турнира Трех Волшебников и очередной интригой Волдеморта. Главное, что тот, хоть и готовился к возрождению, но тянул и откладывал, не исключено, что под влиянием трусоватого Петтигрю. Или просто откладывал, какое это имело значение?
Директор целой магической школы, да еще и полувеликанша! Это было неразумно, глупо, гибельно, но Рубеус готов был бросить все, даже выведенных соплохвостов и Гарри Поттера, уехать к Олимпии в ее школу. Два полувеликана, один из которых во главе целой школы! Это сила, рычаг, волшебная палочка, с помощью которой они смогут перевернуть весь магический мир!
А потом пришло отрезвление.
Мадам Максим всячески скрывала свое происхождение и стыдилась его. Не собиралась признавать своей природы. Не собиралась биться за права волшебных существ и равные возможности. Она уютно устроилась, и ее все устраивало, она не хотела ничего менять. Сердце Хагрида было разбито, и голова снова взяла управление.
Темный Лорд возродился? Немножко рано, но ничего. Гарри выстоял и сумел сбежать? Отлично, прежние труды Рубеуса не пропали даром. Пожиратели собрались в кучку в ответ на зов хозяина? Просто замечательно! Теперь можно немного и повоевать!
***
Следующий год тоже выдался непростым. Министерство преступно медлило, Министр преступно трусил и отказывался признавать возрождение Волдеморта. Сам Темный Лорд преступно прятался, осторожно и аккуратно (слишком осторожно и аккуратно, слишком) пытаясь добраться до Пророчества. Долорес Амбридж, инспектор Министерства, попила немало крови из Хагрида, и он где-то перешел черту. Интрига едва не развалилась, Гарри и компания чуть не погибли в Министерстве, Дамблдора не было в Хогвартсе, и Хагрид где-то оплошал.
Дамблдор что-то заподозрил.
***
Пришлось пускать в ход запасной план и отвлекать Дамблдора на крестражи и на сбежавших из Азкабана Пожирателей, а самому таиться. В результате год был потрачен — ну, не совсем бездарно, но близко к этому. В отсутствие противодействия Рубеуса Волдеморт перешел в атаку и захватил Министерство меньше чем за год. Дамблдор убит, Том у власти, можно было переходить на нелегальное положение в глубинах Запретного Леса и прочих убежищах и выжидать, собирая информацию.
Предварительно, разумеется, пришлось немного спасти Гарри в день его семнадцатилетия, ну и попутно немного убрать Аластора Грюма, который стал задавать слишком много вопросов и слишком подозрительно поглядывать в сторону Рубеуса.
***
Нельзя было выступать слишком рано, нужно было дать ощутить магам все прелести правления Волдеморта, но нельзя было и медлить: люди привыкнут, сопротивление будет подавлено, и так далее. Хагрид приступил к привычному занятию — выжиданию и сбору информации. Его армия была готова выступить в любой момент, но поймут ли маги, если их спасут соплохвосты и акромантулы? Вряд ли. Нужно было уловить точку, момент наивысшего недовольства и накала, и в тот момент начать действие, молниеносно аппарировать туда и сюда, уничтожить все крестражи и дать бой, разбить силы Пожирателей и потом прихлопнуть Волдеморта, который лично явится наказывать непокорных.
Волна недовольства Волдемортом и насаждаемым им порядками естественным образом качнется назад, и тут нужно будет действовать, закрепить все законодательно. Может, и не сразу, за несколько лет, апеллируя к «ужасам темных времен правления Темного Лорда». Главное, чтобы победили «наши», и желательно — Гарри Поттер сотоварищи, надежно укрытые в особняке покойного Сириуса — пригодилось здание.
Зря, что ли, Рубеус растил, холил и лелеял Избранного Героя?
***
Детишкам, разумеется, не сиделось на месте, но так неожиданно оказалось даже лучше. Гарри Поттер сражается! Гарри Поттер не сдался! Гарри выступил в роли знамени, искры, не давшей угаснуть пламени недовольства, а дальше оно начало разгораться и еще раз разгораться. Можно было неспешно наблюдать, изредка вмешиваясь, как в Гринготтсе. Когда Гарри и остальных взяли в плен, все висело на волоске, и Рубеус уже готов был бросить в бой армию — освобождать Гарри или мстить за него, неважно. Но обошлось, и более того, разожгло сильнее все — и Сопротивление, и злость Волдеморта, и в конечном итоге пришло именно туда, куда нужно было Хагриду.
В Хогвартс.
Настало время финальной битвы со Злом и победы.
***
Поговорить с полумертвым Гарри под видом воображаемого Дамблдора на воображаемом вокзале, подтолкнуть к нужному выбору, оживить, не дать уйти было непросто, но Рубеус справился, пока нес тело «мертвого Гарри» к Хогвартсу. Впрочем, даже убей его Волдеморт, всегда можно было сыграть на чувствах, воззвать к мести за Гарри и прибить Темного Лорда — как гласило Пророчество: «пока жив другой». То есть, убив Гарри, Волдеморт делал уязвимым и себя, а верный и не знающий промаха зонтик всегда был у Рубеуса под рукой.
Но этого не потребовалось.
В первом сражении за Хогвартс Рубеус придержал свои резервы, чтобы Волдеморт ощутил близость победы, чтобы потребовал выдачи Гарри, чтобы утратил остатки осторожности. Так и получилось, и теперь кентавры и фестралы ударили в тыл, смяв порядки Пожирателей. Остальные резервы не потребовались, и Хагрид, почти не скрываясь, разил зонтиком направо и налево, наплевав на защиту, полагаясь лишь на свое пальто и иммунитет великанов к магии.
А потом наши победили.
***
После победы Хагрид не стал выходить из тени, не стал выпячивать себя. Зачем? Были и более подходящие кандидатуры. Например, Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера, Мальчика-Спасшего-Всех. Хагрид не забыл, как она ратовала за освобождение эльфов и организовала ГАВНЭ — теперь ей предстояло стать Министром и воплотить свои мечты в жизнь.
Мир и без того изменялся в нужную Хагриду сторону. Гоблины, пострадавшие от Волдеморта, участие кентавров в финальной битве, сама неприязнь идей чистой крови, пропагандируемой Пожирателями, — все это толкало общество в нужном направлении. Оборотни, конечно, немного портили статистику, но гибель Люпина в битве за Хогвартс стала мощным пропагандистским козырем. В отсутствие Дамблдора можно было размахивать его знаменем и повторять идеи. Прореженные старые семьи, сторонники чистой крови, побежденный Волдеморт — сопротивление тому, что продвигал Рубеус, было фактически подавлено.
Все по плану.
***
Осколок Философского камня уже почти закончился, но Хагрид, освободившийся от массы дел и забот, сумел сделать свой. С помощью Бузинной палочки, которая признала его, потому что именно он подговорил владельца от неё отказаться и положить в могилу Дамблдора. И для Дара Смерти победа словом оказалась ничуть не менее веской, чем победа палочкой, а хорошо исполненный план явился прекрасной заменой точно нацеленному заклинанию. Так что теперь Рубеус мог каждый день перед обедом пропускать по стаканчику эликсира бессмертия — для улучшения аппетита, разумеется.
Затем Хагрид обновил зонтик, который теперь смело можно было именовать Старшим Зонтом.
***
— Я сдержал клятву, папа, — сказал Хагрид негромко. — Покойся с миром.
Теперь, для полного завершения, следовало показать и подтвердить все личным примером, и именно так и собирался сделать Рубеус. Ему всего лишь девяносто, а что такое девяносто для бессмертного, умного и деятельного полувеликана в самом расцвете сил? Сущий пустяк! Самое время найти высокую и роскошную красотку и завести с ней множество маленьких Хагридов. Насвистывая и помахивая старым зонтиком, Рубеус двинулся к выходу с кладбища навстречу новой жизни.