Фисталуон, несмотря на всю свою мощь архидура, оказался трусливым саткаром, неподготовленным к испытаниям. В самом начале вторжения саткаров в этот мир он был самодоволен и велик. Само собой, нападать на слабых людей, которые не могут дать тебе достойный отпор – это великое дело. Проиграет в такой битве разве что тот, кто уже мёртв. Громоподобный голос предводителя саткарского полчища звучал на всю округу, вселяя в сердце и так перепуганных людей всепоглощающий ужас, который превращался в жуткое отчаянье. И даже после того, как мир стремительно обратился в сплошные развалины, пожираемые КРЭЛами, он продолжал шагать по остаткам этого мира, окружённый своей свитой, и превозноситься.
- Я – Фисталуон, предвестник вашей кончины, жнец ваших ничтожных душ, пожиратель вашей поверженной надежды! Ваш мир захватил я, Фисталуон! Запомните это имя! Потому что вскоре оно прогремит в других мирах и даже распространится за их пределы, неся мою славу туда, вперёд, к дальним рубежам естества и бытия. Скоро имя Фисталуон будет греметь во всех измерениях, и оно станет синонимом неизбежной гибели, а ещё жутких мучений!
Высокомерия этому саткару, конечно же, не занимать. Однако его громогласные высказывания, помимо удовлетворения мании величия, несли ещё одну пользу – они укрепляли всех, кого он вёл за собой. Слыша эти жуткие гимны, ражгары и раждалоды из его особой свиты ликовали и продолжали поддерживать его. Победоносное шествие полководца по опустелым улицам и переулкам продолжалось недолго. Первая же встреча с одним из разорада стала причиной его падения.
[1] У людей есть такое поприще – рыбалка. Они закидывают специальное устройство с приманкой, насаженной на крючок, в воду. Когда рыба пытается ухватиться за приманку, она также проглатывает и крючок. Человека в таком случае тащит устройство с рыбой к себе и получает трофей. Но иногда рыба умудряется избавиться от крючка и продолжать жить. В таком случае говорят: «Сорвалась с крючка».
Часть 13
Вокруг располагались руины до основания уничтоженного города. Зрелище довольно-таки сумрачное. И даже лучи полуденного солнца не могли придать этому месту никакой надежды. Ещё и саткары, бодро шагающие тут, добавляли отчаянья. И, как будто бы этого мало, ещё и разорад. Одинокое существо архидур и его подопечные заметили уже издали, а потому исполин приготовил свои могучие слова, подобрал звучные выражения и готовился излить их на нас. Однако по мере того, как Ольдерис становился к ним ближе, каждый убеждался, что это был не человек. Фисталуон даже передумал пустословить, ведь каждый знал, что нежить не имеет страха, а потому все его слова будут сказаны впустую. Своим же величием он был пока что удовлетворён. Точнее, пока что никто не ткнул его носом в собственную ничтожность, а потому он не нуждался в том, чтобы восстановить своё положение. Он сказал своим прихвостням, что они могут делать с ним всё, что угодно. Один из ражгаров сказал, что повеселится с этим мёртвым ходоком. Когда архидур и остальные приблизились к Ольдерису и явно собирались проходить мимо, их души потревожил леденящий голос смерти, навеивающий жуть:
- Фисталуон, предводитель воинства Кальдебарсона, убирайся прочь, пока не поздно. Иначе всех твоих саткаров ждёт неминуемая гибель, а тебя – унижение.
Это было неожиданно для всех саткаров, что нежить заговорила, а потому они остановились, дослушали до конца его речь, а после небольшого промежутка безмолвия архидур рассмеялся. Ражгары с раждалодами поддержали его насмешку. А, когда всё закончилось, он, преодолевая страх, которым оплетал его душу бессмертный, отвечал:
- Забавно. А я и даже и не подумать не мог, что вы, мертвяки, оказывается, такие шутники.
Он собирался проходить мимо, но тот самый ражгар, который вознамерился повеселиться с этим мёртвым ходоком, налетел на Ольдериса и тут же взревел оттого, что потерял обе свои руки от прикосновения к некроплазме. Фисталуон обернулся и увидел, что произошло. Бессмертный, поймав взор архидура, демонстративно оборвал страдания безрукого отродья Хора, когда сжёг его в зелёном пламени зора, а после заговорил:
- Ещё раз предупреждаю: убирайся прочь. В противном случае твоё воинство погибнет в зелёном пламени смерти, а ты от этого самого пламени познаешь унижение.
Архидур замешкался лишь на мгновение, потому что в нём смешались страх с удивлением от того, что он увидел. Однако, поборов всё это, он принялся, как встарь, рассказывать на всю округу о собственном величии. Но Ольдерис не стал его дослушивать – обрушил на головы всех саткаров мощь зора. Поднялся резкий порывистый ветер, который начал сдирать кожу с ражгаров. Дневное светило тут же скрылось за тяжёлыми свинцовыми тучами, порывы первородного ужаса сковывали и не позволяли даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы противостоять могуществу вестника смерти. Фисталуон довольно долгое время собирался с духом, но, когда всё-таки переборол весь ужас, который не позволял ему начать действовать, больше половины его особого воинства уже пало. Осознав это, он преисполнился дикой ярости и принялся мстить ничтожной нежити за то, что произошло с теми, кто был рядом с ним. И тогда мы увидели мощь архидура в действии.