- Должен признать, не ожидал такой находчивости о нежити. Наверное, за последнее время вы сильно изменились. Но всё-таки предупреждаю вас: не делайте ошибки. Не выступайте против меня, ведь такого, как я, вам не одолеть.
В ответ на его речи поднялся резкий порывистый ветер, быстро нагнав сюда плотные свинцовые тучи, так что сделалось довольно сумрачно. Саткар задумчиво озирался по сторонам, ожидая, что же это значит. Его пентаграмма продолжала быть скованной символами сдерживания. Тень осторожно спустилась перед ним, однако в окружающей полутьме различить её было невозможно. А почуять нас в этом обличии практически было нельзя. Но Устиладонис материализовался перед саткаром, вызывав двойной трепет: первый своим присутствием, второй – блеском своих зелёных глаз. Немного осмотрев своё подобие, он сказал:
- С каждым разом всё интереснее получается. Как же вы смогли обратить Устиладона? У него же нет плоти и крови. Наверное, мне стоит получше изучить ритуалы смерти и воскрешения, потому что нежить становится опасным противником. Эй ты, я знаю, что ты уже не тот Устиладон, с которым мы стояли в одном строю. Поэтому не стану распинаться перед тобой, чтобы просить вернуться и подобное в том же роде. Скажу лишь одно – тебе очень идёт этот облик. Ты, и в самом деле, смотришься очень грозно. Но давай договоримся: ты не трогаешь меня, я не станут уничтожать столь уникальное существо, как ты. Убираешь эти знаки с моей пентаграммы, я ухожу, и этот мир целиком и полностью достаётся вам. Можете тут строить сколько угодно своих некрополей.
Часть 14
Тиразаил безмолвно и угрожающе глядел исподлобья на тирфа. Пока тот был сосредоточен на ожидании, бессмертный незаметно высасывал из него желания – сущность, из которой состоит этот саткар. На всякий случай повторив свои слова, тирф снова принялся ожидающе глядеть на похитителя желаний. Выждав немного, он сказал:
- Ну ладно. Если что, мне очень жаль.
И он напал.
Стоит сказать, что ещё одна особенность Терваигона заключалась в том, что Кальдебарсон с Аббалитоном дали ему возможность производить разрушительные чары из магии огня. В этой сфере он даже превзошёл Фисталуона. Излюбленный приём – некий духовный огонь, чьё свойство было достаточно любопытным и даже невозможным в рамках обычного закта – его пламя преодолевало все физические и магические барьеры, а могло взаимодействовать только лишь с духом. Это было бы очень эффективно против большинства существ, населяющих миры, потому что мало у кого силён дух. А этот вид огня разил именно по духу. Но бессмертные – это существа, у кого самый сильный дух. А потому, разя этим огнём, он мог бы пробить любую защиту, какую выставил бы Устиладонис, однако, соприкасаясь с нашей сущностью, пламя поглощалось, а бессмертный даже не получал никакого ущерба. Но стоит отметить, что тиразаил допустил только лишь одно попадание, хотя Терваигон нанёс несколько ударов своим духовным огнём. От остальных бессмертный увильнул и успел приблизиться к саткару, так что аура нематериализации начала действовать, и проклятый потерял связь с эфиром. Замешкавшись, он пропустил удар Устиладониса, так что могучая рука впилась в его тело и, пробив один из восьми рубежей обороны его сущности, начала с жадностью поглощать его сущность. Саткар ужаснулся этому, ведь обычно сущность порождения Хора служит для него защитой, но похититель желаний забирал её в таких количествах, что на это было ужасно смотреть. Тирф отмахнулся от нежити и попытался выйти из зоны нематериализации, однако жуткое существо не отставало от него. А, когда настигало, снова впивалось в него и пожирало сущность. Терваигон каждый раз отбивался, но в конце концов понял, что это будет продолжаться бесконечно. И если он не хочет в итоге погибнуть здесь, ему нужно извлекать свою силу из самого себя, истощая свою сущность. Исполнив собственное желание, он сотворил себе оружие, которое было довольно необычным. Однако он не пользовался своим воображением, когда придумывал форму этого явно клинкового оружия, но не меча и не топора, ведь её можно было видеть у путника в драконьих доспехах, который пришёл на Кальдебарас незадолго до разрушения того мира. Несмотря на то, что оружие было подражанием, наносило оно не только физический ущерб, но и огненный. Тирф использовал свои знания огненной магии, чтобы наложить чары на своё оружие, только источник таких чар был не магического происхождения. Терваигон продолжал использовать свою сущность, чтобы сражаться этим магическим артефактом. Устиладонис осматривал своего оппонента всепрозревающим взором тирфа и видел, что силы своей сущности он впитал достаточно, так что поглощать его нужно будет очень долго. Но, страшась погибели, порождение Хора само ускоряло истощение собственной сущности, используя свои резервы для того, чтобы исполнять собственные желания, хотя это слово, конечно, здесь применено немного неверно. Точнее будет сказать, что он использует свою сущность для того, что материализовать свои возможности. Если бы не аура, останавливающая действие магии, он брал бы силы из эфира. А так он вынужден был растрачивать самого себя, свою собственную жизнь.