- Когда это произошло?
Он имел в виду, когда меня успели убить и воскресить. Я отвечал ему:
- Это было очень давно и не в вашем мире. Болдер, я пришёл в Эссентар уже бессмертным.
Тот схватился за голову, откинулся на спинку своего сидения и произнёс:
- Подумать только: живой мертвец в моей группе.
Мыслитель подхватил его слова:
- Вообще-то он не мертвец, а бессмертный, воскрешённый с помощью силы смерти.
- Ну, или так.
Он чуть помолчал, а потом обратился ко мне:
- То есть ты приходил в мой кабинет, мы с тобой разговаривали, я спрашивал твоего мнения, и ты всё это время был мертвее всех мёртвых?
- Бессмертным. - поправил я его. Он продолжил:
- В это как-то не сразу верится. Хотя, постой, но как ты мог бы одним из лучших сотрудников Эссентара, будучи медленным и неповоротливым зомби?
В общем, весь остаток того дня мы провели в кабинете начальника, обсуждая этот вопрос. Он перенаправлял все запросы и звонки другим группам, чтобы не отвлекаться от этого дела. Перед ним шаг за шагом открывалась истина о разораде. И постепенно всё вставало на свои места. В конце концов, он понял, почему я был таким проницательным, расчётливым и в ценным сотрудником спецназа. Мы засиделись допоздна в его кабинете, так что все вопросы решить не удалось. Он назначил нашу встречу завтрашним утром на этом же месте тем же составом, чтобы продолжать разбираться в этом деле.
Да, весь следующий день до сгущения сумерек мы вновь провели у Болдера. Все запросы и звонки, как всегда, перенаправлялись в другие группы, чтобы нам никто не мешал. Мы всё ещё продолжали обсуждать бессмертных, нашу сущность, наши возможности, наши цели и всё в том же духе. Он хотел понимать, какими ресурсами располагает, чтобы можно было правильно ими распорядиться. А потому у него было очень много вопросов. Однако ему не было по нраву одно – что разорад преследует в этом мире свои цели, и мы не пойдём вопреки собственным планам. Ведь Болдер, конечно же, хотел привлечь как можно больше нас в Эссентар, чтобы, подобно чародеям, в каждой группе был хотя бы один бессмертный. Он настолько привык к тому, что я, будучи бессмертным, подчиняюсь ему, что посчитал, будто бы весь разорад должен начать сотрудничать со спецназом или другими правоохранительными органами. И здесь мне пришлось напомнить ему о том могуществе, которым я обладаю. А потому, развеяв иллюзию жизни и позволив частице страха оплести его душу, я глянул ему в глаза и начал:
- Мы, будучи очищенными от грехов и постигшие совершенства, мы, кто были созданы Зорагой и возвеличены Бэйном, ни за что не станет прислужниками несовершенных и грешных людей. Ваш взор много у́же нашего, ваш общий разум не способен вместить всего, что вмещает один из нас, ваш дух – ничто по сравнению с нашим. А потому никто из людей не может указывать или же требовать от нас чего-то. То, что мы даём вам, это итог нашего милосердия и нашей снисходительности. Мы пришли сюда не потому, что вы позвали нас на помощь, а потому, что нас послал к вам наш владыка Бэйн. И я тебе уже рассказал о наших целях, человек. А потому не смей требовать от нас ничего. Я подчиняюсь тебе только лишь потом, что я сам так решил, я решил исполнять волю великого – изучать вас, людей, – тут. А потому пойми и запомни, что разорад всегда будет подчиняться только лишь нашему владыке.
Договорив это, я немного побыл в своём истинном обличии, глядя в его опущенные глаза, а после обратился обратно в человека. Болдеру, конечно, не понравилась демонстрация моей непокорности, потому что он был всего-навсего обычным человеком, не лишённым своих недостатков. И предсказать, каким образом обернётся моё наставление для него, мы пока что не могли. Поймёт ли он мою мысль и сможет ли её принять? Или же позволит своему неверному мышлению превозобладать над здравыми словами, чтобы продолжать думать, будто бы разорад обязан защищать его мир, его государство, его город, его район от таких же несовершенных и грешных людей? Это так же своего рода эксперимент, за которым я буду наблюдать.