— У меня нет ни того, ни другого, — уже совсем растерянно сказал Клетц. — Вы ведь знаете, это человек Гелена. Пришлось привлечь некоторых новых людей. Он находился в ведении фронтовых разведывательных групп. Здесь его никто не знает. Я немедленно запрошу его личное дело, а пока пусть Либель действует. Пусть учтет: если он не найдет Шварцбрука, фронта ему не миновать!
Мельтцер, собиравшийся уходить, остановился: теперь он чувствовал себя гораздо увереннее
— Я не хотел бы, господин оберштурмбаннфюрер, нервировать сейчас нашего офицера. Он и сам достаточно взволнован. Я слышал это по его голосу. Либель чрезвычайно исполнительный человек.
— Где он сейчас, этот Либель?
— На станции Зоссен.
— Но ведь теперь уже половина третьего! Хорошо, я сам позвоню туда.
Военный комендант станции Зоссен, услышав, что с ним говорит оберштурмбаннфюрер службы «СД», переложил трубку из руки в руку.
— Этого мне еще только не хватало, — сказал он в сторону. — Да, господин оберштурмбаннфюрер, этот офицер уже обращался ко мне за списком убитых, совершенно верно, кажется, Либель. Слушаюсь, окажем ему полное содействие, слушаюсь.
Он повесил трубку и выглянул в окно. Да вот он, этот обер–лейтенант, бродит по перрону среди пассажиров разбитого экспресса.
Комендант надел фуражку и вышел на перрон. Наклонившись к самому уху Либеля, он сказал:
— Чем я мог бы помочь вам, господин обер–лейтенант? Мне только что звонили из «СД».
Либель быстро обернулся.
— Помочь? Пожалуйста: у меня еще нет полного списка раненых.
— У меня его тоже нет, господин обер–лейтенант.
— Но полагаю, вы хотя бы знаете, в какие госпитали они направлены?
— Разумеется.
— Затем мне нужен кондуктор четвертого вагона.
— Все кондуктора здесь, у начальника станции. Идемте. — По дороге комендант разглядывал идущего с ним офицера. «Должно быть, из «СД» или из абвера». Красивое волевое лицо, скандинавский орлиный нос, стройная фигура спортсмена. Тип настоящего арийца. На вид лет тридцать–тридцать пять. В серых глазах его комендант увидел острую тревогу.
— Вы кого–то ищете, господин обер–лейтенант? — наконец спросил он, не сумев подавить любопытства.
Серые глаза в упор взглянули на коменданта.
— Да, исчез родственник одного очень важного лица. Очень важного! — добавил обер–лейтенант.
Сказано это было таким тоном, что у коменданта похолодела спина.
Кондуктор четвертого вагона оказался невысоким плотным старичком со старомодными седыми усами, торчавшими в стороны пиками.
— В пятом купе? — переспросил он. — В пятом купе… — кондуктор потрогал свои усы. — У меня отличная память, несмотря на возраст. В пятом купе… Это где ехал высокий черный капитан? Я хорошо помню, ой никуда не выходил от самого Дрездена. А с ним двое штатских. Постойте… Одного из этих штатских ранило прямо на насыпи, это пожилой господин в клетчатом пальтб, его отправили в госпиталь с первой партией.
— А капитан? — спросил Либель.
— Капитан, по–моему, он… нет, я боюсь сказать вам точно, ведь в тот момент, вы сами понимаете… Я не помню, куда делся капитан. Но мне кажется, он не был ранен и уехал на попутной машине.
Либель поблагодарил старика. При содействии коменданта Либелю нетрудно было выяснить, куда направлена первая партия раненых.
По дороге от станции к Берлину он снова остановился у поста фольксштурма. Поговорив с фельдфебелем, обер–лейтенант выяснил, что у того записаны номера всех машин, прошедших через пост к Берлину. Либель похвалил его и списал номера машин, прошедших от станции Зоссен за полчаса: от двенадцати до двенадцати тридцати Интуиция разведчика подсказала ему, что такой список может пригодиться. Искать так искать, по всем правилам.
Через полчаса Либель уже сидел в госпитале у постели пожилого господина, о котором говорил кондуктор.
— Да, конечно, я помню этого офицера, — сказал раненый, — он был молчалив. Но я хорошо помню его лицо.
— А что произошло во время бомбежки? Видите ли, капитан мой родственник, я должен был встретить его…
— Вы знаете, как только начался налет, я, совершенно не помню как, очутился на насыпи. Потом эта нога, я упал. А капитан, мне кажется, побежал дальше. Боюсь утверждать, но мне помнится, он уехал на грузовом автомобиле. Хорошо помню, что в сторону Берлина.