Берзин вернулся к столу.
— Поэтому нужно приготовиться к длительной и упорной борьбе. Что касается нас, то мы должны вести разведку непрерывно и активно. Мы должны своевременно иметь достоверные сведения.
Он посмотрел на Зорге, подумал, что, может быть, и не стоит говорить ему то, что Рихард знает сам, но все же сказал:
— Не гонись за быстрыми результатами. И сообщай не то, что, по твоему мнению, желательно услышать начальству в центре, а лишь то, в чем убежден сам. У нас на вооружении не кинжалы и яды, не выстрелы в темноте и не удары в спину. Мы идейные бойцы против фашизма, и помогают нам верные друзья нашей страны…
Рихард слушал его внимательно. Потом сказал:
— Да, это так. Но иногда я ловлю себя на мысли, что. я шпион. И мне хочется вымыться под горячим душем.
— Нет, к тебе никак не относится тот смысл, который вкладывается в обычное понятие «шпион». Шпионы выискивают слабые места в политике, экономике и военном деле чужих государств, чтобы направить против них удар. Наша же задача — стараться предотвратить войну.
Старик снова подошел к карте.
— А конкретно тебе предстоит в Токио разобраться в следующем. Первое: политика Японии в отношении СССР. Собирается ли Япония нападать на нашу страну? Второе. Сближение Японии с Германией неизбежно. Это также угрожает безопасности СССР. Как будут развиваться японо–германские отношения? Третье: японская политика в отношении Китая. Четвертое. Япония может напасть на нас при поддержке США и Англии. Тебе предстоит выяснить, как будут развиваться отношения Японии и с этими странами… Теперь ты понимаешь, как важна и ответственна твоя миссия.
Он рассказал о задуманной операции и спросил:
— Как ты смотришь, чтобы поехать под своим настоящим именем? В Германии тебя многие знают и помнят как Зорге. Нет никакого смысла выдавать себя за кого–то еще.
Рихард задумался. Потом сказал:
— Да, так, пожалуй, будет лучше и безопаснее. Они обсудили все детали операции.
Разговор был окончен. Рихард поднялся. Встал и Берзин, протянул ему руку.
— Я не хотел тебя огорчать, но ты должен знать, — сказал он. — Вчера в Берлине гитлеровцами схвачен Тельман.
— Эрнст! — вырвалось у Рихарда.
— Да. Его выследили на нелегальной квартире. «Эрнст, Эрнст…» Они знали друг друга много лет, еще с того подполья. Они были товарищами. «Как же так?..»
— Будь в Германии особенно осторожен. Эту поездку нельзя сравнить ни с чем, что ты делал до этого, — сказал Павел Иванович. — И все же Берлин — лишь цветочки по сравнению с теми ягодками, которые ожидают тебя в Токио. Запомни, на первом месте у тебя всегда должна быть Родина, а уж потом — твои чувства.
Тогда Рихард еще не мог понять, что означает это суровое напутствие Старика.
5
Экспресс пришел на Шлезешер банхофф — Силезский вокзал — ранним утром.
Рихард перекинул макинтош через плечо, взял чемодан, саквояж и спустился на перрон. Знакомый вокзал был, как и прежде, безукоризненно аккуратен и вычищен до блеска. Паровоз, еще тяжко отдувавшийся после дальней дороги, повесил под стеклянными сводами сизые облака. И на перроне было обычное оживление: сновали носильщики в форменных фуражках и с бляхами, встречающие целовали приехавших и дарили им букеты. Отдельные голоса тонули в общем гомоне. Необычными были только огромные полотнища, свешивающиеся по фасаду вокзала, — красные, с черной свастикой в белом круге. И обилие в толпе коричневых и черных мундиров. Но больше всего бросались в глаза значки. У женщин они кокетливо красовались на шляпках и свисали с воротничков, у мужчин 6ь(ли ввинчены в петлицы или приколоты к кепкам. Разные, большие и маленькие, но непременно с фашистским пауком. И еще: многие, приветствуя друг друга, картинно вздергивали вверх ладони. «Маскарад, — с облегчением подумал Рихард. — Когда маскарад, это не так уж и страшно. А может быть, издалека все преувеличивают, сгущают?..»
Выйдя из вокзала, он по привычке направился к платформе «штадтбана» — городской наземной железной дороги, — но, вспомнив, остановил себя: «Теперь ты не скромный партийный пропагандист, а преуспевающий буржуазный журналист. И ездить тебе надлежит только в автомобиле». Он усмехнулся и пошел к стоянке такси.
Шофер старого, видавшего виды «даймлера» распахнул дверцу.
— Куда?
Лицо шофера было располосовано шрамом, и смотрел он на пассажира в дорогом костюме и с кожаными чемоданами недобро.