В общем, жизнь шла.
В коридоре посольского здания Зорге неожиданно столкнулся с рослой красивой женщиной, которую раньше не видел. Ухоженное лицо ее имело капризное выражение, взгляд был насмешлив.
При виде Зорге она неожиданно остановилась и проговорила негромко:
— Рихард?
Зорге также остановился, посмотрел вопросительно на даму — не мог понять, когда и где познакомился с ней. Нет, лицо ее было незнакомо.
— Не помните меня?
Неопределенно качнув головой, Зорге развел руки в стороны:
— Простите!
— Ай-ай-ай! Память у вас, Рихард, короткая, как у девушки. — Незнакомая женщина выразительно засмеялась.
— Еще раз простите!
Оказывается, они познакомились лет пятнадцать назад на одной семейной вечеринке. Зорге сидел за столом рядом с этой дамой и ее мужем-архитектором и подливал в их бокалы вино. Вскоре архитектор захотел перейти на шнапс, и Рихард налил ему крепкого вонючего напитка…
В результате архитектора здорово развезло, он так набрался, что даме пришлось волочь его на себе домой. История, конечно, досадная, но не смертельная.
— Помню, помню, — Зорге прижал палец ко лбу, — мы с вашим мужем тогда немного выпили.
— Не преувеличивайте, — женщина вновь засмеялась, — хотя после этого он три года не мог терпеть запаха спиртного.
— Такое со всеми случается. Хоть раз в жизни, но обязательно случается. — Зорге вежливо улыбнулся.
— В конце концов мне пришлось с мужем распрощаться, — заявила женщина, — слишком слаб оказался.
— Сочувствую. А здесь…
— Здесь я со вторым мужем, он — специалист по военным вопросам, подполковник. Я вас обязательно познакомлю с Эйгеном, он будет рад.
— Почту за честь. — Рихард наклонил голову, поцеловал даме руку.
Хотя говорят, что целовать даме руку в присутственном месте — это «моветон», тем более в посольском коридоре, в поступке этом, считается, сокрыто что-то интимное, личное, — впрочем, Зорге сделал это с удовольствием: белокурая женщина ему нравилась.
— А вы здесь, Рихард, в каком качестве?
— Корреспондент нескольких немецких газет, аккредитован от них в Японии.
— О-о, тогда вам с Эйгеном вдвойне будет интересно поговорить. Он скоро вернется с военных учений.
«С военных учений, — обрывок фразы буквально высветился в мозгу узором, — вернется с военных учений». То, что касалось так или иначе ведомства бога Марса, бряцанья оружием и прочее, интересовало Зорге очень.
— Я думаю, — собеседница невесомо коснулась пальцами пиджака Рихарда, — мы соберемся в каком-нибудь европейском ресторане, славно посидим, вспомним нашу старушку Германию и наше недавнее прошлое… А?
Зорге согласно наклонил голову. Знакомство это обещало быть полезным.
Хельма Отт — в девичестве Бодевиг, — была дочерью видного адвоката, ставшего впоследствии приметным государственным деятелем (адвокат умел говорить, как никто в Германии), вращалась в высшем свете, знала многих знаменитостей, расставшись с недотепой-архитектором, она отвергла притязания на ее руку нескольких человек и вышла замуж за Эйгена Отта.
Сведения об Отте, поскольку тот был военным, собрать было трудно, но Зорге сделал это.
Начинал Эйген свою офицерскую карьеру флаг-юнкером, потом служил в полевой артиллерии лейтенантом — в 65-м Вюртембергском полку, во время Мировой войны был полковым адъютантом, затем служил в военном министерстве и в чине подполковника был командирован в японскую армию, в Нагою, в Третий императорский артиллерийский полк, где сразу попал на поле боя, в Маньчжоу-Го. Похоже, сейчас подполковник Отт там и находился, постреливал из пушек, ремонтировал гаубицы и прикидывал, как лучше шандарахнуть по врагу из батареи мортир — подполковник Отт, говорят, был специалистом по прицельной стрельбе именно из мортир.
Похоже, судьба сделала Рихарду подарок в лице капризной белокурой женщины. Подполковник Отт…
То, что узнал Зорге, было, так сказать, только видимой частью биографии Отта, той, которую обычно представляют газетчикам «для публикаций». А была еще невидимая, потайная сторона жизни Отта, о ней Рихард тоже узнал — помог Центр. Несмотря на «артиллерийскую принадлежность», Отт был кадровым разведчиком, всю войну — Первую мировую — занимался только этим, более того, сумел стать приближенным лицом шефа германской разведки Николаи; когда Германия, проиграв войну, подписала мирный договор и у нее не стало не только своей разведки, но и своих пушек, танков, флота, Отт переместился в институт истории новой Германии.