Было лишь одно возможное исключение: д-р Г. Войгт или Войдг — один из представителей германской электротехнической фирмы «Сименс». Зорге хорошо его знал и посылал в Москву экономическую информацию, полученную от д-ра Войгта — даже уже после китайского периода. Зорге однажды сказал Клаузену, что в случае его ареста или если он вынужден будет вдруг резко сменить свое местожительство, Клаузен должен будет найти номер телефона Войгта и восстановить с ним связь.
Но есть данные, свидетельствующие, что Войгт в Китае работал на немецкую военную разведку. Он был, тем не менее, частым спутником Зорге в Шанхае, и тайна эта так и остается нераскрытой.
Весной 1931 года Вейнгартен передал Зорге сообщение, полученное из Москвы, в котором говорилось, что к группе присоединяются еще два агента, и что один из них — «Поль» — остановился в «Палас-отеле», а другой — «Джон» — в отеле «Франция».
«Поль»; по-видимому был прибалт; как и многие другие советские агенты того времени. Он имел звание полковника Красной Армии и был специалистом по военным вопросам.
Второй из новоприбывших; «Джон»; вошел непосредственно в группу Зорге. Был он, по словам Зорге; бывшим членом Польской коммунистической партии. Его нынешняя функция состояла в том, чтобы взять на себя шифро- и фотоработы. Он снял дом на авеню Жоффре во французской концессии; и дом этот стал одним из основных мест для встреч членов группы. Обычно эти встречи происходили по вечерам; когда слуги-китайцы уходили домой. Фотографии документов; предназначенных для передачи в Москву «Джон» делал у себя в ванной; а затем передавал их Зорге. Он открыл также небольшое фотозаведение на Северной Сычуаньской улице; чтобы создать себе «крышу».
Встречи в доме «Джона» описаны Клаузеном. Выпивка была всегда обеспечена; и Зорге часто похвалялся своими приключениями во время поездок по стране. Так однажды он рассказал; как соблазнил красивую китаянку в Нанкине и вынудил ее отдать ему карту и светокопии китайского военного арсенала; которые он сфотографировал и отправил в Москву.
Одно из таких приключений приведет к провалу группы «Рамзай». Но это будет нескоро — осенью 1941 года.
В начале 1934 года связь с Шанхаем, похоже, оборвалась. Наиболее вероятная причина этого — возросшие оперативные трудности в Шанхае после «инцидента» 1932 года. 4-е Управление прекратило — по крайней мере, на время — свои операции в Шанхае где-то в 1933 году. Самого «Поля» Клаузен встречал в том же году, некоторое время спустя, в штаб-квартире в Москве, одетого в форму генерал-майора Красной Армии.
Что же удалось сделать за 3 года группе «Рамзай» в Китае?
Из первоначальных разведывательных целей, установленных для Зорге, главной была оценка политической, социальной и военной силы Нанкинского правительства Чан Кайши.
Достижением Зорге в этой области был в первую очередь экспертный политический анализ, хотя способы и средства для получения материала и методы передачи его отчетов сами по себе навешивали на него ярлык шпиона. Благодаря китайским «помощникам» в Кантоне, сеть Зорге распространилась до Нанкина и Гонконга. Из информации, по крупицам собранной из всех возможных источников, Зорге складывал целостную картину характеризующую режим Чана и его правящую элиту.
От группы немецких военных советников в Нанкине Зорге смог узнать и доложить в Москву по крайней мере, в общих чертах, о расположении и вооружении нанкинской армии, о структуре ее «ударных» дивизий и об отношениях ведущих военачальников с Чан Кайши. От этих немецких советников и с дополнительной помощью китайских «помощников» Зорге получал материал о военной промышленности, как, в частности, заполучил он данные об арсеналах в Нанкине.
Группе Зорге так и не удалось установить надежную радиосвязь между Шанхаем и Москвой, и большая часть полученных ею материалов доставлялась в Москву с помощью курьеров через Харбин.
Почему поникла сакура
Зорге прибыл в Москву в январе 1933 года. Он снял номер в отеле «Новая Москва» и явился с докладом к Берзину в штаб-квартиру Управления, где его «радушно встретили» и сообщили, что его работа в Китае признана в высшей степени удовлетворительной.
Как член Российской коммунистической партии, вернувшийся из-за границы, Зорге доложил о своей поездке Центральному Комитету, «где я вновь встретил Смолянского, который вел мои дела еще с 1929 года». Зорге предстал перед небольшой комиссией и завершил процедуру, установленную партией. «Смолянский сказал, что я высоко котируюсь в партии».