И еще: хватит ли у тебя и у нее силы разума и любви, чтобы найти равнодействующую ваших характеров, без которой немыслима повседневная супружеская жизнь? Не будет ли все то иное, не похожее на тебя, что есть в ней, коробить тебя, раздражать? Сможешь ли ты отказаться от того, что задевает ее, научишься ли уступать ей, прощать мелкие недостатки и слабости?
Ты скажешь: но разве можно все предусмотреть на всю жизнь? Нет, конечно, все предусмотреть нельзя, но задуматься над этим ты обязан. От этого зависит не только твоя, но и ее судьба, а ведь женщины намного тяжелее расплачиваются за свои ошибки.
Говорю это потому, что мне хочется, чтобы твоя семейная жизнь сложилась удачнее, чем у меня.
Твой отец был хороший человек: трудолюбивый, честный, умный. Но он ошибся во мне тогдашней. Жизнь в Сибири, в деревне, казалась мне слишком серой. Я уехала от него на родину. Думала на месяц-два, а оказалось — навсегда. Через несколько лет я поняла свою ошибку, но исправить ее не позволила глупая молодая гордость. Так осталась я одинокой, а ведь мы, как я понимаю теперь, могли бы быть друг с другом счастливы.
Прочти мое письмо и подумай над ним, не знаю, способен ли ты сейчас мыслить трезво. К сожалению, ум, знание людей и способность ценить их приходят с возрастом.
Желаю счастья тебе и твоей юной подруге».
Мама — неисправимый педагог. Даже в таком письме она поучает, поучает. Но зачем мне сомневаться в Наде и самом себе? Мы любим друг друга. Наше будущее — это мы сами. Нелепо бояться за самих себя.
За несколько дней до нового года заболел Андрей. Невьянов, встретив меня на улице, попросил:
— Вы бы заглянули к Андрею. Заболел он, на работу не вышел.
Андрея я застал на кровати. Он лежал одетый, поверх одеяла.
— Что с тобой? — спросил я.
— А не все ли равно вам? — вскинул он на меня злые глаза. — Вам-то какая забота?
— Понятно какая — я врач.
Вмешалась мать Андрея:
— Ты не груби. К тебе пришли, так разговаривай толком.
— Что у тебя болит? — еще раз попытался я заговорить с ним.
— Это вас не касается. Не звал я вас и умирал бы, не позвал.
Мать его заплакала.
— Вы уж простите его. Он как дурной стал. И со мной тоже — слова доброго не скажет.
Я ушел, ничего не добившись. Обещал прислать вместо себя Леночку.
На другой день я встретил Олега на улице. Он ехал верхом на серой лошади. Увидев меня, резко дернул повод.
— Куда это ты? — удивился я.
— Провода тянем к новому коровнику.
— Как Новый год встречать будем?
Ответить ему не пришлось. Из переулка послышалась песня:
Появились в обнимку Андрей и Погрызов. Оба в пальто нараспашку, с шапками, заломленными лихо на затылок.
Поравнявшись с нами, остановились пошатываясь. Андрей крикнул:
— Секретарь! Можно тебя?
Олег спросил:
— Что скажешь?
Андрей, будто не замечая меня, начал:
— Ты объясни, почему это всякие приезжие, так сказать, приезжают и это самое… воду мутят. Скажи, нужны они нам или нет?
— Знаешь, Андрей, давай завтра поговорим, когда ты трезвый будешь.
— Забрезговал, значит? Чуешь, Лаврик? Он не хочет.
Олег тронул лошадь. Я пошел рядом.
Назавтра Олег отправился к нему домой, хотел потолковать по-товарищески. Нужного разговора, однако, не получилось. У Олега вырвалось неосторожное:
— Ты под гору катишься.
Андрей сразу отшатнулся.
— А мне все равно, куда катиться, — в гору или под гору.
Олег пытался склонить его к откровенности:
— Ты что, из-за Надежды?
— Ты мне о ней не говори, — сжал зубы Андрей.
— Но, пойми, нужно взять себя в руки. Ты ведь неглупый человек.
— Кто человек? Я? Ты пойди у Надежды спроси, кто я. Она тебе скажет: «Подлец он». Вот как я теперь прозываюсь. И, пожалуйста, не «проявляй чуткости», иди лучше свои книжки читай.
— Ну, а из-за чего у вас так с Надей-то?
— Опять в душу полез? Отстань. А впрочем, извини — мутит жутко с похмелья. Не до тебя.
Рассказав мне это, Олег сжал кулаки.
— И все-таки я его не оставлю. Обсуждать его сейчас на комсомольском собрании бесполезно. Обижен он и считает себя опозоренным. Мне кажется, Погрызов нарочно подогревает в нем ревность. Тот тебя сильно не любит. Самое плохое, что у Андрея сейчас нет никакого поручения. После Нового года он поостынет, надо будет поручить ему вести кружок трактористов в школе. Дело живое, может быть, заинтересуется.