— Ты куда?
— Дам тебе возможность собраться, — спокойно отозвался он. — Если не захочешь прощаться с парнями, просто выгони их.
— Мстислав, куда ты?
Он обернулся к ней и слегка улыбнулся.
— В лес. Мне нужно побыть одному. Но я вернусь проводить тебя, не переживай.
В этот момент Мирослава поняла, что это всё. Пока это всё, что они могли сказать или дать друг другу. Дальше это было бы слишком мучительно, поэтому, заглушая в себе желание разреветься — ещё успеет, — она кивнула.
И Мстислав ушёл.
Ни о чём не думая, Мирослава села сначала на скамейку, затем повернулась к столу, облокачиваясь руками об него, поставила на сцепленные в замок ладони подбородок. Посидела так немного, пока солёные слёзы не стали стекать до самых локтей. Тогда Мирослава закричала, не сдерживая себя, а потом зарыдала в голос.
Они ведь были честны друг с другом! Они ведь любили друг друга! Почему произошло всё так? Что она сделала неправильно? Как всё исправить? Как избавиться от этого чувства потери в душе?
Задавая себе все эти вопросы и не находя на них ответы, она не заметила, как, не прекращая плакать, заснула от усталости.
Кто-то позже перетащил её на кровать, потому что, проснувшись утром, Мирослава не помнила, чтобы сама поднималась на второй этаж. Проснулась она слишком рано даже для этого места.
Немного полежав и подумав, она встала, как под гипнозом, собрала свои вещи, с любовью надев пиджак, написала письмо, в котором каждому из друзей оставила пару строк, и тихо, крадучись, словно вор, покинула дом, где обрела близких людей, зная, что большинство из них прекрасно знают о её уходе. Слух оборотней довольно чуток.
В глубине души ей хотелось, чтобы Мстислав её остановил, но он этого не сделал, а она, не оглядываясь, дошла до гостиницы, где позавтракала, разбудила Карла и вместе с ним, игнорируя его многочисленные вопросы, дождалась еле дышащего автобуса, села и отправилась обратно в столицу.
И до самого приезда ей не хотелось курить.
Глава 40. Последствия
Мирослава не знала, что увидел в её лице Карл, но неожиданно по возвращению, когда они уже вечером вышли из громко шипящего, пахнущего маслом поезда, он сказал:
— Отоспись и приходи завтра на работу.
Она даже удивилась его великодушию. Ей казалось, что он потащит её сразу на растерзание шефу. И неважно, что официально рабочий день уже подошёл к концу. Редакция вообще редко спала по-настоящему.
— Хорошо. Спасибо, — кивнула она.
Карл, не глядя на неё и чересчур сильно сжимая ручку своей сумки, коротко кивнул и ушёл, резко рассекая пропадающие клубы пара. Мирослава проводила его недоумённым взглядом. Неужели она выглядела настолько жалкой, что вызвала сочувствие даже у такого эгоиста, как Карл?
Вздохнув, она пошла вдоль перрона, наблюдая за долгожданными встречами незнакомых людей. Её рука потянулась к карману брюк, в которых ей пришлось уехать, так как когда одевалась, не думала о том, во что одеться, и остановилась на полпути. Она потрогала сквозь штанину портсигар, но не достала. Она не нервничала и не хотела ни о чём думать, а значит, это было всё равно бессмысленно.
Столица, которая десять лет назад приютила Мирославу, встретила её согласно своему характеру — тучами и моросящим дождём. Когда Мирослава оказалась на улице, то ей на мгновение показалось, что она ослепла. Заведующая здешней палитрой цветов, серость и невыразительность поразили её. Взгляд даже восхищённо не цеплялся за архитектурные поразительные элементы, за шумную стройку, в которой словно всегда жил этот город. Уныние нахлынуло на неё, смыв последние остатки тепла, которыми она успела напитаться в селе. Но Мирославу порадовали белые ночи — это хоть немного примирило её с отсутствием яркости и живости, которые она покинула.
Сев в автобус и расположившись у окна, она стала поглядывать на знакомые улицы, по которым, несмотря ни на что, успела соскучиться. Ей нравилась кипящая городская жизнь, в ней был легко потеряться и забыться. Но по-настоящему жить её научило село и люди, живущие в нём.
Дождь медленно накрапывал за окном, словно сам не мог решить чего хочет — размыть узкие улочки или лишь припугнуть. Мирослава прислонилась лбом к прохладному стеклу и устало закрыла глаза. Такая погода находила отражение в её душе, оттого и вызывала тоску пополам с раздражением.
Домой она чуть ли не бежала, после того как вышла из автобуса. Дождь больше не шёл, тучи заволокли небо, скрывая блеск звёзд. Мирослава не поднимала головы — она знала, что небо не подарит ей желанного покоя. Ей хотелось спрятаться, скрыться, остаться одной. Раньше, когда ей было страшно, она сбегала. После разговора с Мстиславом ей было не страшно. Она чувствовала растерянность, непонимание и боль. Со всеми этим эмоциями Мирослава не знала, что делать, поэтому выбрала привычную тактику — бежать и прятаться.