Ее предположение не оправдалось, впрочем ко всеобщему, кроме меня, облегчению. Голос Живана был четким и резким, когда он откликнулся на ее приветствие.
— Полковник, комиссар Каин с вами?
— Он здесь.
Кастин кинула на меня взгляд через комнату, и я присоединился к разговору.
— Чем могу быть вам полезен, генерал? — спросил я, стараясь не обращать внимания на дрожь дурного предчувствия, которая пробежала где-то в районе живота.
Как свидетельствовал мой личный опыт, когда кто-то весьма могущественный и обладающий самыми разнообразными связями спрашивает о тебе, это редко предвещает что-либо хорошее.
— У меня сообщение от инквизитора Вейл, — произнес Живан, почти успешно пряча свое раздражение от того, что ему приходится передавать ее послания. Но в этом, конечно же, был свой смысл. Если Эмберли по-прежнему желала держать в секрете присутствие на Периремунде, было мало более защищенных линий связи, чем непосредственно из офиса лорда-генерала. — Она находится на пути к Хоарфеллу и хочет, чтобы вы встретили ее на аэродроме.
— Можете сообщить ей, что уже отправляюсь, — сказал я со всем энтузиазмом, какой только смог изобразить.
Приятная перспектива снова повидаться с Эмберли не перевешивала уверенности в том, что она собирается втянуть меня еще глубже в те дела, ради которых в действительности прибыла на эту планету. Отказаться, впрочем, было тоже совершенно немыслимо, и мне оставалось лишь искать спасения в своей публичной личине скромного героя. Я обернулся к Кастин и Броклау, которые выглядели несколько потрясенными таким неожиданным поворотом событий, не говоря о том, что были охвачены определенным благоговением при новом напоминании о моих связях в высших кругах.
— Боюсь, вам придется некоторое время обходиться без меня, — только и оставалось, что сказать мне им.
— Мы справимся, — со всей серьезностью заверила меня Кастин, как будто мое присутствие способно было повлиять на ее план сражения. — Есть какие-нибудь предположения, к чему все это?
— Ни малейших, — заверил я, стараясь, чтобы прозвучало это так, словно встреча с Эмберли настолько же ужасающа, как и встреча с тиранидами. Я пожал плечами в преувеличенно беспечной манере. — Расскажу, когда вернусь, если все это не будет слишком сильно засекречено.
Произнес я это веселым тоном, при этом внутренне надеясь, что проживу достаточно, чтобы у меня появилась подобная возможность.
Путешествие на аэродром оказалось коротким и полным небольших происшествий, обычных, когда Юрген оказывался за рулем. Наша «Саламандра» прорезала поток гражданского транспорта, как если бы тот представлял собой пеших солдат противника, — хотя, надо сказать, жертв было значительно меньше. Юрген был настолько же хорошо знаком с крепкой маленькой машиной, насколько со своим лазганом, и, хотя его манера вождения оставалась такой же жесткой, как раньше, мы так и не столкнулись ни с одной из машин, которым не посчастливилось делить с нами дорогу. Впрочем, несколько раз мы были к этому близки, но, поскольку нас окружала броня, ни Юрген, ни я не нашли эти близкие возможности столкновений слишком уж тревожащими. Гражданские, подозреваю, думали иначе.
Пока мы прокладывали себе путь по основной подъездной дороге аэропорта, оставляя за собой кильватерный след ругательств и надрывающихся клаксонов, я заметил, что мелта, которую мой помощник обычно прихватывал с собой, когда дела должны были пойти хуже, чем обычно, была приткнута в водительском отделении за его спиной. Очевидно, он тоже ожидал проблем, что было весьма неглупо с его стороны.
Если наши опасения окажутся правдой, то именно Юргена, и никого другого в целой Галактике, я выберу, чтобы прикрывать мне спину, а мелта уже не один раз становилась именно тем, что позволяло реализоваться нашим шансам на выживание.
Я также принял меры предосторожности, загнав в мой цепной меч и лазерный пистолет свежие энергетические батареи и надев под шинель панцирную броню, которую заполучил еще на Гравалаксе.
— Вы полагаете, что это уже они? — спросил Юрген, резким поворотом огибая тяжелый грузовик, на плоскую платформу которого был погружен, кажется, двигатель шаттла со снятой оболочкой, опасно нависающий во все стороны над дорогой, и я рефлекторно пригнулся, когда переплетение труб толщиной с мое предплечье едва не смело фуражку у меня с головы.