— Второй выход, — еще тише сказал Мабидан, — очень и очень опасное место. Пройти могут только бесстрашные и сильные люди...
— У меня такие люди есть,— перебил его Конан. — В чем состоит опасность?
— Их несколько. Очень трудная горная дорога... — начал Коннахт.
— Ерунда, — фыркнул Конан.— Еще?
— Паки могли за долгие годы перекрыть и этот выход.
— Про остальные выходы мы знаем, что паки есть там без всяких «может быть», — отвел Конан и этот довод. — Еще?
— Третья причина самая серьезная: этот выход находится за хребтом. Он в Киммерии.
— Гора Седая...— прошептал король.
— Верно,— кивнул Коннахт. — Окрестности ее — табу. Любой, кто входит туда по своей воле, считается демоном. Его убивают. Если кто-нибудь выйдет со стороны гор в этом месте, даже если это заблудившийся давеча сородич, его убивают. Ты знаком с обычаями этих варваров?
— Я сам оттуда, не забывай,— Конан давно не обращал внимания на слово «варвар». Оно стало законной частью его имени, неотъемлемой частью.— Я давно не был в Киммерии, но, если придется идти тем ходом, мы пройдем,— заявил король. Заявил уверенно, хотя вовсе не был уверен в успехе.
— Может быть,— опять вздохнул Мабидан.— Не хотел бы я, чтобы Септимий нашел хотя бы один вход.
— Я вытащу Септимия из этой дыры, если он еще жив,— обещал Конан безутешному родителю.— Что известно тебе о драконе? Я не в восторге от этих тварей, хотя совсем недавно даже они признали меня королем, что было очень кстати. Они тоже были черными, — довольно усмехнулся король.
— Я не знаю точно, что такое этот дракон,— развел руками Мабидан.— Если кто-нибудь вообще это знает. Может быть, он дух, или демон, или даже бог. В любом случае он старше Хайбории, если не Атлантиды. Но на нем висит проклятие. Он разумен и владеет речью, он очень стар и много знает, но вынужден подчиняться тем, кто владеет заклятием. Кем было оно наложено и как оказалось у жрецов Илу, тоже неизвестно.
— Как можно привлечь дракона на свою сторону? — задал Конан практический вопрос.
— Сначала надо с ним поговорить, а мы не можем этого сделать, пока у нас нет сильного мага. — Коннахт положил руки на стол, тихо стукнув перстнем по столешнице.— Если бы удалось просто его освободить, то и тогда тьма лишилась бы многого!
— Понятно, попробуем обойтись без мага,— продолжал допрос Конан.— А что ты знаешь о паках, кроме того, что есть в легенде, и того, что добавил сейчас? Лет двадцать назад я столкнулся с племенем гномов, казавшихся полными ублюдками, на деле же все вышло наоборот. — Слово «наоборот» было как нельзя кстати, учитывая имена джавидов.— Над ними тяготело проклятие, созданное одним ублюдком.
— Не знаю ни про каких ублюдков,— разочаровал Конана хозяин.— Паки — очень древний народ. Когда-то их сильно обидели люди. Думаю, колдовство здесь не поможет. Им нужна свобода. Тот, кто даст им ее, станет для них богом. Только никто не знает, какая свобода им нужна.
— Ладно...— Конан махнул рукой.— Последнее, что мне приходит сейчас в голову, это та женщина, что вывела из пещер олуха из Пуантена. Она существует?
— О, Белая Дева Горы! — мечтательно произнес Мабидан.— Иногда горцы видят ее и тогда считают, что великое счастье улыбнулось им. Она существует.
При этих словах Конан изумленно уставился на Мабидана. Вот уж такого он не ожидал!
— Существует,— повторил Коннахт. — На стекле. Помнишь тот портрет, что изобразил очарованный пуантенец, ставший священником? Мой дед нашел портрет в южных горных храмах и выкупил. Стекло пылилось в дальнем углу запасника. Его собирались отдать бродячим торговцам. Знаешь, сколько оно стоило деду?
— Сколько? — Такое всегда интересовало короля.
— Сто золотых.
— За стекло?
— За стекло с портретом. Прекрасным портретом.
— А-а... Ты покажешь мне его? Только я возьму с собой Евсевия, он больше в этом понимает. Меня интересует не стекло.
— Понимаю. Магия. Я не видел Белой Девы. Я вообще никому не советую ходить не то, что в горы — даже в холмы, даже в окрестные леса одному. Но я боюсь тех, что под горой, боюсь паков, боюсь дракона и ужасной неизвестности. Ты бесстрашный человек, Конан Киммериец, поэтому я обратился к тебе. С прежним королем говорить было не о чем, ты понимаешь. Нумедидес был ничтожеством, а тебе по силам одолеть это. Если понадобятся деньги, из казны не будет взято ни единой монеты. Я дам сколько потребуется, только верни мне сына! — горячо заговорил Коннахт. Глаза его заблестели.— Сотни лет Фрогхамок стоял здесь, сотни лет Мабиданы строили свое маленькое государство, и весь мир был доволен. Я не хочу, чтобы все это исчезло в одночасье, пусть даже после моей смерти.