Они, мои сестры и братья, начали обращаться со мной жестоко. Все, за исключением старшего, Фуллера, который жил не в нашем доме, он работал сапожником. Всякий раз, когда у него получалось, он приносил мне все, что ему удавалось найти о погоде, море и навигации. Обрывки разговоров детей палубы, которые приходили в его мастерскую. Иногда он рассказывал, что меняет обувь на книги для меня, хотя мать отнимала их и продавала, когда находила.
Однажды отец сказал мне, что начал интересоваться курсерами, и мое сердце подпрыгнуло от радости. А потом он добавил с улыбкой, которую я никогда не забуду, что в курсеры берут лишь тех, кто даст клятву блюсти чистоту. И ни один курсер не может со страстью прикоснуться к другой женщине или мужчине и рассчитывать, что Мать будет петь ему во сне. Я задумалась: почему он подарил мне такие сведения? Потом он сел рядом со мной и взял за руку. Он стал нежным, каким не был много лет.
«После первой ночи, Эйлерин, ты забудешь свои глупости, – так начал он. – Ты наша главная надежда, ты ближе всех к идеалу. У тебя есть шанс выносить неиспорченного ребенка, и твоя семья от этого выиграет, сестры, мать, братья и я. – Я ничего не ответила, мне было нечего сказать. – Да, я знаю, что ты странно выглядишь, – продолжал он, – но не беспокойся, я говорил с детьми других людей. Я позаботился, чтобы ты не оказалась одинокой в первую ночь».
Он дал им денег, хранитель палубы. И все же я решила, что он заблуждался и не был злодеем. Я пришла к выводу, что он просто меня не понимал. И все же он заплатил блестящей монетой тому, кто ляжет со мной, рассчитывая, что тогда я лишусь возможности стать курсером и забуду их. Он не мог понять, что я смотрела на курсеров как на убежище – они не были причиной его ненависти, лишь объясняли, кто я есть.
В первую ночь я умоляла мать и отца не отсылать меня из дома. Но они не слушали и вышвырнули вон. Снаружи поджидала целая банда мужчин и женщин, ведь когда ты выглядишь странно, обычные люди начинают обращать на тебя внимание, им не терпится выместить на тебе свою злобу. Однако они были пьяны, а я – нет. И они пришли развлечься. Я сражалась за жизнь, потому что понимала: без курсеров меня ждет один исход – самоубийство, ничего другого мне бы не оставалось. Вот почему, когда они попытались меня взять, моя ярость застала их врасплох.
Я плохо помню ту ночь. Она осталась в моих воспоминаниях как дурной сон, темнота, полная огня, воздух, пронизанный странным ароматом растений, которые бросали в пламя. Дым действовал на мои мысли, направлял их самым диковинным образом, окутывал улицы. Кошмарные лица выныривали из мрака, перекошенные от безумной радости, они смеялись и кричали, полные страсти. Я перешагивала через переплетенные тела, которые двигались в странном ритме в переулках, в дверных проемах, у доков.
И все это время я бежала вверх по извивавшейся дороге в сторону Жилища курсеров. Я заблудилась и обнаружила, что нахожусь на глинодворе, увидела ветрогонов в островерхих загонах, услышала, как они верещат и зовут друг друга. Я едва не споткнулась о пару, лежавшую в высокой траве. Они принялись меня поносить, и я поспешила дальше. Так я бежала и бежала, казалось, это продолжалось невероятно долго, и, когда силы меня почти оставили, нашла белую дверь Жилища курсеров. Я решила, что Мать направила меня сюда, и стала стучать.
– Пустите меня! Пустите! – кричала я, но дверь не открывалась, и мне казалось, что меня в любой момент могут схватить руки тех, кто хотел заполучить грязные деньги моего отца.
Но этого не произошло. Наконец дверь открылась, и я подумала, что теперь мои несчастья закончились. Вот место, о котором я так долго мечтала. Здесь будет тихо и спокойно, и чисто, так чисто. Повсюду белое, все побелено, а вокруг курсеры со склоненными головами. Безмятежные. Ставшие теми, кто они есть.
Казалось, я попала в другой мир, настоящий рай, по сравнению с царившим снаружи безумием, шум которого я все еще слышала, я перестала себя контролировать и тут же рассказала всю свою историю курсеру, встретившему меня у ворот. Говорила, как я им благодарна, как сильно хотела стать такой, как они, и как я всю жизнь чувствовала, что именно здесь мое место. А курсер повернулся ко мне и сказал:
«Хочешь стать курсером? Ты? Обычная изгой дарнов: такие люди, как ты, не становятся курсерами».
Мое сердце было разбито. Все мои страдания оказались напрасными. Должно быть, я неправильно поняла то, что видела, неправильно уловила их суть. Но я увидела одинокий луч света. Тогда я подумала, что они помнят времена, когда были такими, как я, чужаками, – возможно, именно по этой причине они не отвергли меня и пожалели. Мне позволили остаться в качестве служанки.