— Простите, но зря вы надеетесь на наш союз, этому не бывать никогда, но я постараюсь относиться к нему по-доброму, обещаю.
Батя лишь покачал головой на мое заявление, но спорить не стал.
— Вот и славно. Таврус — отличный маг, он может быть тебе полезен в будущем.
При слове «маг» у меня подкосились ноги, и я плюхнулась на подоконник, чувствуя, как холодок страха проносится по коже.
— Маг, — прошептала я, — так вот откуда предчувствие опасности.
— Ты что-то сказала, дочка? — спросил меня старик, внимательно осматривая мое обескураженное выражение лица.
— Нет, просто удивилась немного, — ответила ему, беря себя в руки, — Я обещаю быть лояльней к Таврусу, а сейчас я очень устала и хотела бы лечь спать.
— Да-да, конечно, — ответил Батя, поднимаясь с кровати и направляясь к двери, — спокойной ночи!
— И вам спокойной ночи! — ответила ему автоматически и, выпроводив, закрыла дверь.
Прислонившись к холодному дереву, устало вздохнула. Только мага мне не хватало, как вовремя я сделала амулет. А еще спрятала у Марши ножик капитана, с измененной аурой Мордуса. Иначе Таврус мог учуять чужую магию. Сама судьба оберегала меня от тотальных ошибок, но всегда ли так будет? Скрыть от мага можно ауру и внешность, но колдовство он распознает.
Вот откуда тревога, не покидавшая меня все время, пока рядом Таврус. Сущность ведьмы чувствует опасность и пытается предупредить о ней. Что же мне теперь делать? Я не могу обидеть старика, зная, что этот мужчина ему дорог, значит, нужно быть настороже и как можно реже пересекаться.
Развернулась и направилась к кровати. Завтра я обдумаю, как быть дальше, а пока у меня есть ночь, чтобы выспаться.
6 глава
Утром разбудил меня Мордус, стаскивая одеяло и ворча что-то себе под нос недовольно.
— Отстань, морда, дай поспать, — возмутилась я спросонья, пытаясь отобрать одеяло, но это наглое животное не собиралось уступать мне. Пришлось отдать ему трофей.
Села и сладко потянулась в кровати, сегодня я спала спокойно, сон о Кайтоне не беспокоил меня — и это радовало. Возможно, со временем меня отпустит воспоминание, и я успокоюсь. Встав наконец, подгоняемая зверем, привела себя в порядок. Спустились мы в гостиную уже к чаю, Батя давно встал и заварил чайник, ожидая нашего прихода.
— Доброе утро! — пропела я, садясь за стол и беря булочку.
— Доброе, деточка, — ответил старик, наливая мне в чашку чая, — как спалось?
— Отлично, — улыбнулась ему и кивком поблагодарила.
— Урххх, мурхх, — подал голос зверь, тыкаясь мордой в ногу Бати.
— Здравствуй, друг мой, — потрепал он Мордуса за холку, — проголодался? Сейчас позавтракаем.
После завтрака мы отправились на прогулку, а заодно зашли к Марше узнать, как она себя чувствует. Но кофейня была закрыта, что насторожило Батю.
— Постой тут, а я спрошу у соседей, где может быть Марша.
Я с готовностью кивнула и, прислонившись к стене, стала ждать, Мордус бегал вокруг, метя территорию.
— Эй, убери свою шавку, — услышала грубый голос слева.
Повернув голову, увидела двух детин, одетых как стража, в кожаных жилетах, штанах и высоких сапогах. Решила, что спорить сейчас не резонно.
— Мордус, иди ко мне, — позвала зверя, он, тут же среагировав, подбежал и сел рядом. — Вы довольны? — спросила мужчину, который так грубо обратился ко мне.
Он брезгливо скривил губы, глядя на мою собаку.
— Развели тут шавок, не пройти не проехать, а потом жалуются, что город в грязи, — проговорил он громко, обращаясь к другому охраннику. Тот лишь хмыкнул на возмущения соратника.
— Вы сейчас о моей шавке или о своей? — не выдержала я наглости, кивнув в сторону второго, уколов в ответ.
Глаза обоих мужчин округлились, они переглянулись, а потом начали багроветь от гнева.
— Да как ты смеешь так говорить с охраной мэра? — завопил первый, брызжа слюной.
— А что такого? — сделала я удивленный взгляд. — Я лишь уточнила, про какую шавку идет речь.
Второй мужчина уже ринулся ко мне, сжимая кулаки, но грозное утробное рычание Мордуса остудило его пыл, и он нерешительно замер на полпути.
— Убери псину, — завопил он сорвавшимся на фальцет голосом и ткнул пальцем в Мордуса, тот среагировал моментально, клацнув зубами возле руки наглеца. — Ой! — взвизгнул он, пряча руку.