– Все должны выйти – король уставился на ведьму – я тоже?
– Если хочешь можешь остаться, но отойди к камину, огонь защитит тебя.
Нэн фыркнув, удалилась, закрыв дверь. Король встал, поцеловал жену в горячий лоб и отошёл к камину. Геката достала из-за пояса длинный острый кинжал. Король метнулся и схватил ее за руку.
– Ты должен доверять мне – мягко освободившись, сказала Геката – дай мне руку – король протянул свою могучую, мозолистую ладонь и ведьма схватила её цепкими руками, с острыми длинными ногтями. Затем полоснула, по внутренней стороне его руки, кинжалом, оставляя неглубокую ранку. Такую же рану она нанесла на своей руке и приложила к ране короля.
–Ты, Маир, Король леса, клянёшься отдать мне свою дочь навеки. Как только ей исполнится шестнадцать, я приду и заберу её, клятва на крови нерушима. Не соблюдение клятвы, твоя смерть, король.
– Я, Маир, клянусь отдать тебе свою дочь, Геката – король смотрел на Ведьму и думал, как он объяснит все Мойре, если королева выживет.
Геката убрала руку и кровь, что текла, превратилась в огненный ручеек и исчезла. Рана затянулась и не оставила следа. На запястье Маира, с внутренней стороны появилась чёрная полоса, знак священного обета.
– Теперь отойди и что бы ни случилось, не издавай ни звука, ни движения – не глядя на короля, приказала Ведьма.
Геката подошла к постели Мойры, и запела на незнакомом языке, водя руками вдоль тела королевы. Мойра лежала почти не дыша, ни на что, не реагируя и не шевелясь. Геката все громче пела песню, звучание которой пробирало Маира до дрожи. Подняв кинжал и закричав, Геката делала движения, как бы ударяя себя в живот. Вдруг тело королевы свела сильная судорога, выгнулось дугой, затем вытянулось в струну и застыло. Голос ведьмы продолжал нарастать всё сильнее и сильнее, становясь громче. Свечи потухли по всей комнате и снова зажглись. Ведьма отрезала прядь волос с головы королевы и бросила в огонь очага, где они вспыхнули и растворились в черном дыму. Мойра, практически приподнявшись над постелью, начала извиваться, катаясь по кровати. Вдруг она скорчилась в потугах и дикий крик вырвался у королевы из горла и между ног выскользнул на кровать младенец. И сразу всё смолкло, тишина была почти ощутимой, даже огонь в камине притих. Мойра упала на кровать и не дышала, ребёнок тоже, лежал окровавленный грудой на простынях, по которым медленно расползалась кровь.
– Ты её убила! – Маир попытался рвануть к постели жены
– Стой там, где стоишь! – крикнула Ведьма – если хочешь увидеть их живыми. И продолжила свою песню. Голос уже звучал по всему замку, жуткий завывания не перекрывали ни шум бури, ни гул ветра в камине. И вот Ведьма замолчала. Мойра вздрогнула и сделала вздох, ребёнок, у её ног, тихо захныкал. Геката посмотрела на младенца и отвернулась, глядя прямо в душу Маира:
– Я сделала король, как ты хотел, не забудь теперь свое обещание – и Ведьма ушла. Мойра раскрыла глаза, села на постели и увидела ребёнка, затем перевела взгляд на Маира.
- Что ты натворил?! – закричала она и упала замертво на постель.
Маир спустился вниз уже почти на рассвете, держа в руках свёрток, укутанное в шаль тело младенца. Грейсли сидел в тронном зале, за большим дубовым столом, попивая тягучий эль. Увидев Короля, Грейсли встал, но тот махнул рукой, отбрасывая церемонии. В зале было темно, лишь огонь очага, освещал небольшую часть комнаты. Король присел на скамью рядом с капитаном и посмотрел ему в глаза.
– Скажи мне Грейсли, верный мой друг – тихо пробасил он – ты был со мной всё время, с самого детства, с того первого дня, когда мы с тобой встали друг против друга с маленькими деревянными мечами. Если я пошлю тебя служить мне не на войне, оберегая то, что мне дорого, ценой своей жизни. Если я попрошу тебя отказаться от всего, всех благ, воинских подвигов, друзей, что окружают тебя здесь и посвятить свою жизнь защищая и охраняя лишь одного человека, попрошу держать всё в тайне и вести одинокую жизнь в далёком краю, подчиняешься ты мне? Не затаишь на меня злобу и обиду? Будешь ты, служить мне вдали, также верно и преданно, как здесь?
Грейсли поклонился королю, встав на одно колено, сказав лишь одно слово:
– Клянусь! – король развернул немного свёрток, что держал в руках и показал Грейсли ребенка, свою дочь. Сморщенное, красное личико, почти белые волосики и огромные темно – синие глаза.
– Это девочка, моя дочь, Дениза – любуясь ребёнком сказал Маир – я должен увезти её отсюда, так как она рождена с помощью магии. Я не знаю, останется ли на ней печать той силы, что дала ей жизнь. Ее я хочу доверить тебе, моему другу. Ее жизнь – младенец, смотрел прямо в глаза Грейсли, сопя и мусоля маленький кулачок, что держал во рту. Множество вопросов вертелось у командира в голове, но он не посмел задать их.