Мастис не отходил от своей маленькой хозяйки ни на шаг, часто сидел, положив огромную, мохнатую морду на ее колыбельку и наблюдая за ней. Маир, выехал за ворота и обернулся, послав печальный взгляд дочери, которую вряд ли, когда – нибудь увидит и поймёт его, почему он так с ней поступил. Грейсли и Нэн строго запрещалось рассказывать девушке о том откуда, и кто она такая и всё что было связано с ее рождением. Каждые три месяца, в один и тот же день, король и Грейсли должны были встречаться на той поляне, где к ним присоединились вампалы и рассказывать Маиру о том, как растёт его дочь. Грейсли получил внушительный мешочек золота для покупки всего, что им было необходимо.
Пятнадцать лет пролетело незаметно. Дениза выросла и расцвела, превратившись из маленького, неуклюжего ребенка в красивую, высокую, молодую девушку, под неусыпной заботой няньки и могучего воина Грейсли. Воин знал, что она познакомилась с Анзудом и не противился их дружбе. Для обоих стала полной неожиданностью, быстрая смерть старой Нэн. Грейсли часто с грустью, наблюдал за девушкой, понимая, что срок его службы подходит к концу и король должен был решить, то делать дальше с дочерью. Маир сдержал данное Анзуду обещание и не видел дочь со дня рождения.
Дениза росла, ничего не зная о тайне, что окружала ее рождение. Для нее Нэн заменила мать, а Грейсли отца. Она знала, что у нее где-то есть родители, но ей нельзя по каким-то причинам, жить и видеться с ними, нельзя покидать дом и окрестности. Да у нее бы и не получилось, так как Анзуд наложил заклятие и Дениза не могла пройти границу, вернее выйти из нее. Нэн учила ее готовить, шить, вышивать. Грейсли учил пользоваться всеми видами оружия и азам боевой подготовки. Часто видя, как они с Грейсли сражаются, Нэн стояла и смотрела, раскрыв рот и прижав морщинистую руку к груди. Мастис рос и становился ростом выше девочки, пока она была маленькая, часто использовала его как лошадь, на что он совсем не обижался. Он по-прежнему везде сопровождал ее, участвуя во всех ее проказах и спал у ее кровати, а пока она была маленькая и в ее кроватке, откуда его часто прогоняла Нэн, ругаясь и замахиваясь на него тряпкой. Но потом он вырос и перебрался на пол, так как развалившись, не оставлял на кровати места для совей хозяйки. Дениза ни в чем не нуждалась, но и ничего не видела, кроме их добротного домика и окружающей местности. Анзуд иногда рассказывал ей о другом мире, о магах, людях, фейцах, чудовищах, что когда-то населяли этот мир. Мудрая птица видела, как зарождается, пока еще слабая магия в силах Денизы. Анзуд видел, кем она станет и это пугало его. Он боялся, как бы Дениза, не направила свою силу на сторону зла и поэтому старался привить ей понимание добра и любви, красоту. Анзуд учил ее некотором заклинаниям, пока еще мелким и не важным, так как что-то более сильное у Денизы пока не получалось. Она умела разжечь костер, вызвать воду и полить, например, грядки на огороде, наполнить ведра в доме, чистой и прозрачной водой. Кое-какие мелочи она начинала делать и сама, заставить мокрую тряпку мыть полы или иголку самой вышивать узор. Нэн ругалась, глядя на ее чудачества, как она их называла и запрещала ей пользоваться магией. Грейсли молча наблюдал за всем этим, но не рассказывал королю, все больше убеждаясь, что магия не обошла стороной девушку, печать проклятия осталась на ней.
Глава 2 Кристоф
Его лошадь всё-таки упала, увязнув без сил в глубоком снегу. У её губ скопилась белая пена, бока тяжело приподнимались, она еще пыталась встать на ноги, но быстро слабела от полученных ран, окрашивая снег в алый цвет.
– Нет! Ну нет, Леди – Кристоф чуть не заплакал, упав вместе с ней на бок и провалившись в глубь снежного плена.
Нога, прижатая боком лошади, утопила его в сугроб, и он цеплялся за седло, пытаясь вылезти из-под тяжелого тела. Наконец, высвободив ногу, Кристоф склонился к лошадиной голове, обняв за шею и уткнувшись в белую гриву. Леди была его лошадью с детства. Ещё совсем маленьким, отец посадил его лошадь в три года. С тех пор, они с Леди, везде были вместе. Кристоф просто не мог её потерять, он горестно рыдал, уткнувшись в ещё тёплую морду лошади, не чувствуя холод и ветер. Его рана кровоточила, смешиваясь с кровью из ран Леди, что впитывалась в снег, оставляя красный след. Он тоже умирал и ничего не мог поделать. Дав Леди последний, смешанный со солеными слезами, поцелуй, Кристоф попытался приподняться и не смог. Силы были на исходе. Разгребая руками и проваливаясь в рыхлый снег, он попытался ползти. За ним тянулся кровавый след, руки утопали в мягком снегу, тщетно пытаясь найти опору для толчка, лицо уже не чувствовало холод. Кристоф из последних сил приподнял голову и оглянулся назад, он думал, что прополз уже много, но всё ещё видел в лунном свете Леди. Лошадь ещё была жива и рыла ногами снег, все еще пытаясь встать. И тут раздался вой. Волчий вой. Вот и конец, подумал Кристоф. Он попытался достать с пояса меч и не смог его нащупать. Дотянувшись до сапога, достал кинжал и крепко зажал его в руке. Выбросив руку вперед, он попытался воткнуть кинжал в землю, чтобы помочь себе ползти, но тот проваливался, утопая в снегу и не цепляя. Теряя окончательно силы, Кристоф упал лицом в холодную пропасть снежного покрывала и силы окончательно его покинули. Уже уплывая в спасительную темноту, он услышал волчий вой, совсем рядом и потерял сознание. Через некоторое время Кристоф шумно вздохнул, на мгновение придя в себя и попытался открыть глаза, а открыв, уставился в огромные, жёлтые глаза с красными крапинками. Глаза утопали в шерсти непонятного цвета, хотя была ночь и все казалось черным.