Неожиданно он рассмеялся. – Полагаю, что ты это цитаты Ланселота, а не Гвиневру.
– Они оба были глупы, – сказала я ему. – Артур должен был позволить им жениться друг на друге в качестве наказания и уйти, чтобы жить счастливо в одиночестве. Мне нравится Камелот только из-за музыки. – Я немного хмыкнула.
Мирские разговоры работали. Его пульс был менее бешеным, и он дышал глубоко и ровно. Когда его глаза вернутся в нормальное состояние, у нас не будет проблем. За исключением, конечно, небольшого вопроса о складе, полном врагов. Одна беда за другой, я всегда говорю.
Он закрыл свои желтые глаза, и на мгновение я почувствовала себя покинутой и брошенной, пока не поняла, что он все еще держит меня за запястье, как будто боится, что я уйду, если он отпустит.
– У меня мать всех головных болей, — сказал он, — и я чувствую себя так, будто меня придавило катком. Джесси в безопасности?
– Я в порядке, папа, — сказала она, хотя повиновалась настойчивому сигналу, который я сделала свободной рукой, и осталась на месте. Возможно, он звучал спокойно, но его запах и то, как он навязчиво держал меня за запястье, противоречили его внешнему контролю.
— В синяках и напугана, — сказала я. — Но в остальном невредима. Я поняла, что на самом деле этого не знала, и взволнованно взглянула на Джесси.
Она улыбнулась, бледно подражая своему обычному выражению лица. — Хорошо, — снова сказала она, на этот раз мне.
В его вздохе было облегчение. – Расскажи мне, что происходит.
Я дала ему короткую версию — все равно потребовалось время, чтобы ее рассказать. За исключением того случая, когда я рассказала ему о вторжении Дэвида Кристиансена в мой дом, он держал глаза закрытыми, как будто ему было больно их открывать. Прежде чем я закончила, он неловко извивался.
– У меня мурашки по коже, — сказал он.
— Тебя беспокоит серебро. Я должна была подумать об этом раньше. Прикоснувшись свободной рукой к его рубашке, я показала ему серый металл на указательном пальце. – Я слышала о потных пулях и раньше, но никогда не слышала о серебряных. – Я начала помогать ему снять рубашку, когда поняла, что он не может бегать голым с Джесси здесь. – Я не думаю, что у тебя есть дополнительная одежда, Шон? Если это серебро останется на его коже, оно обожжет его.
– Он может взять мою рубашку, — сказал он. — Но я не могу уйти за одеждой, я в карауле.
Я вздохнула. – Он может взять мои спортивные штаны. – Футболка, которая была на мне, ударила меня по бедрам.
Шон и я раздели Адама так быстро, как только могли, используя рубашку, чтобы стереть большую часть серебра с его кожи, прежде чем накрыть его моими спортивными штанами и зеленой футболкой Шона. Когда мы закончили, Адам дрожал.
Когда я уронила стакан термоса, его липкое содержимое растеклось по всему полу, но и он, и термос уцелели. Я просила Джесси налить горячий кофе ее отцу так быстро, как он его пил, и, сосредоточившись на чем-то, она успокоилась. Когда кофе был готов, она, даже не повернув голову, накормила его сырым жареным мясом из пакетов.
Я волновалась, потому что Адам был таким пассивным, я никогда раньше не видела его в таком состоянии. Сэмюэл сказал, что длительное воздействие серебра увеличивает чувствительность. Я думалаа о головной боли Адама и его припадках и надеялась, что ликантропии достаточно, чтобы он исцелился.
— Знаешь, — задумчиво сказал Шон, — для того, кто хочет, чтобы этот сразился с главным волком через месяц, Джерри не очень хорошо о нем заботится.
Я хмуро смотрела на него, когда услышала, как открылась дверь.
– Эй, Моррис, — сказал незнакомец, открывая дверь, — босс хочет вас видеть и…» Его глаза переместились на Адама и Джесси, он замолчал и потянулся за пистолетом.
Если бы я была одна, мы все были бы мертвы. Я даже не подумала вытащить свое оружие, просто уставился в шоке, запоздало сообразив, что Шон не запер дверь, когда вошел. сердце незваного гостя, производя немногим больше шума, чем кто-то, открывающий банку с газировкой. Стрелял из мелкокалиберного автомата с глушителем.