Их не могло быть так много, как казалось. Стая Колумбийского бассейна не такая уж большая, а стая Джерри была намного меньше, но все они сидели на земле, как взвод сфинксов, ожидая приказа Адама.
– Двое из одиноких волков, старше и сильнее, убежали, когда вы впервые позвали, — сказал Сэмюэл. — Остальные ответили. Теперь они ваши. Все, что вам нужно сделать, это позвонить Джерри.
— Он не придет, — сказал Адам. – Он не может уйти. Это я могу сделать. Но он не одинокий волк. Он принадлежит Марроку.
— Вы позволите мне помочь?
Луна поймала глаза Адама, и, хотя он все еще был человеком, его глаза были полностью волчьими. Я чувствовала его реакцию на вопрос Сэмюэля. Низкое рычание поднялось над ожидающими оборотнями, когда они тоже почувствовали его запах. Волки территориальны.
Адам вытянул шею, и я услышала, как она лопнула. — Буду признателен, — мягко сказал он.
Самуил протянул руку, и Адам взял ее. Он выпрямился и снова поднял лицо к луне. – Джерри Уоллес из стаи Маррок, я призываю вас прийти и встретиться со своими обвинителями.
Должно быть, он был очень близко, потому что это не заняло у него много времени. Как и Самуил, он остался в человеческом обличье. Он остановился на краю стаи волков.
— Джерри, старый друг, — сказал Сэмюэл. – Пора. Иди сюда.
Нежные слова не скрывали своей силы ни от меня, ни от Джерри. Он опустился на четвереньки и пополз сквозь неподвижных волков, покорно опустив голову. Он больше не дрался.
Он остановился, когда приблизился к нам. Я думала, что он разозлится, как разозлилась бы я, если бы кто-то принудил меня против моей воли. Или, может быть, испугался. Но я не оборотень. Единственная эмоция, которую я могла уловить, была покорность. Он проиграл и знал это.
Адам присел на корточки, пока не сел на пятки и не положил руку на плечо Джерри.
– Почему?
— Это был мой отец, — сказал Джерри. Его лицо было спокойным, а голос мечтательным, твердым в зове луны. – Он умирал. Рак, сказали они. Я говорил и говорил. Я умолял и умолял. Пожалуйста, папа, быть волком - это замечательно. Я думаю, что он просто устал от меня, когда согласился. Бран сделал это - потому что я не мог этого вынести. И поначалу все было прекрасно. Рак прошел, и он мог бегать.
— Я слышал, — сказал Адам. – Он не мог контролировать волка.
– Не стал бы. – Было жутко слышать этот мирный тон, когда по лицу Джерри катились слезы. – Он был вегетарианцем, и вдруг ему захотелось сырого мяса. Он попытался вправить птичье крыло, и оно умерло от страха перед тем, во что он превратился. Бран сказал, что быть оборотнем разбивает сердце моего отца. Он не мог — не хотел — принять себя таким, какой он есть, потому что не хотел быть хищником. Он не хотел быть таким, как я.
Адам нахмурился. — Я думал, ты пытаешься удержать Брана от раскрытия нас людям.
Джерри вытер лицо. – Бран сказал, что если бы мой отец не был таким доминирующим, он не смог бы противостоять волку. Но чем больше он сопротивляется, тем меньше у него контроля. Он чуть не убил мою сестру.
– Джерри. – Голос Сэмюэля был тверд. – Какое это имеет отношение к Адаму?
Джерри поднял голову. Он не мог смотреть в глаза Сэмюэлю или Адаму, поэтому посмотрел на меня. – Когда вы сражаетесь, — сказал он, — волк и человек становятся одним целым. Это займет всего один раз. Всего один раз, и мой отец будет цел.
— Он не хотел, чтобы Адам дрался с Браном, — внезапно сказала я. — Да, Джерри? Вот почему тебя не волновало все то серебро, которое твои люди вкачивали в него. Ты хотел его убить?
Он посмотрел на меня глазами своего отца и сказал: – Адам должен был умереть.
— Тебя не волнует решение Брана разоблачить оборотней, не так ли? — спросил Сэмюэл.
Джерри улыбнулся ему. – Я настаивал на этом с тех пор, как вышли фейри. Но мне нужны были деньги, чтобы реализовать мой план, а есть много волков, которые не хотят появляться на виду у публики, и они были готовы платить. для этого.
Внезапно стало ясно. И Сэмюэл был прав. Джерри не был глуп: он был великолепен.
— Покупка новых оборотней у Лео в Чикаго, эксперименты с наркотиками, нападение на дом Адама — все это было предназначено для двух целей, — сказала я. – Чтобы показать Брану, что ты стоял за ними всеми, и доказать своему отцу, что это не так.