Он приподнял одно бедро и вытащил из заднего кармана сложенный лист бумаги. – Этот ребенок тебе помогал, — сказал он. — У меня есть еще информация о нем.
Я взяла бумагу и развернула ее. Это была зернистая черно-белая фотография Мака с надписью «ПРОПАВШИЙ» сверху заглавными буквами. Там были его жизненные данные — ему было шестнадцать, — но больше информации не было.
– Алан Маккензи Фрейзер, — прочитала я.
– Они выследили его здесь по телефону, который он дал своей семье на прошлой неделе.
Я кивнула, вернула бумагу и продолжила лгать Тони правдой. – Он спросил, может ли он сделать междугородний звонок в последний день, когда был здесь — неделю назад. Он работал весь день, но с тех пор я его не видела.
Я говорила с Браном о Маке. Он сказал, что позаботится о том, чтобы путешественник нашел останки Мака весной, чтобы его родителям не пришлось вечно ждать у телефона. Это было немного, но это было лучшее, что я могла сделать.
Глава 47
Потребовалось немного усилий и немного помощи, но мне удалось одеться, стать чистой и красивой к ужину с Адамом и Джесси. Что оказалось ужином только с Адамом, потому что Джесси сказала ему, что плохо себя чувствует. Он ушел из ее дома, чтобы посмотреть фильм с Дэррилом и Ориэль, потому что Уоррен был на свидании с Кайлом.
Под смягчающим влиянием хорошей еды и хорошей музыки Адам расслабился, и я обнаружила, что под маской властного, вспыльчивого альфы, которую он обычно носил, скрывался обаятельный, властный, вспыльчивый мужчина. Ему, похоже, нравилось узнавать, что я такая упрямая и не уважаю власть, как он всегда подозревал.
Он заказал десерт, не посоветовавшись со мной. Я бы разозлилась еще больше, но это было то, что я никогда не смогла бы заказать для себя: шоколад, карамель, орехи, мороженое, настоящие взбитые сливки и такой вкусный торт, что он с таким же успехом мог бы быть пирожным.
– Итак, — сказал он, когда я закончила есть, — я прощен?
– Ты высокомерный и переступаешь границы, — сказала я ему, указывая на него вычищенной вилкой.
— Я стараюсь, — сказал он с ложной скромностью. Затем его глаза потемнели, он потянулся через столик и провел большим пальцем по моей нижней губе. Он смотрел на меня, слизывая карамель со своей кожи.
Я ударила руками по столу и наклонился вперед.
– Это нечестно. Я съем твой десерт, и он мне понравится, но ты не можешь использовать секс, чтобы не дать мне разозлиться.
Он рассмеялся, одним из тех тихих смехов, которые начинаются в животе и поднимаются вверх через грудь: расслабленный, счастливый смех.
Чтобы сменить тему, поскольку дела накалялись быстрее, чем мне было удобно, я сказала:
– Итак, Бран сказал мне, что он приказал тебе присматривать за мной.
Он перестал смеяться и поднял обе брови. – Да. А теперь спроси меня, наблюдал ли я за тобой ради Брана.
Это был вопрос с подвохом. Я могла видеть веселье в его глазах. Я колебалась, но решила, что все равно хочу знать. — Ладно. Ты следил за мной ради Брана?
– Дорогая, — протянул он, оттягивая свои южные корни. – Когда волк наблюдает за ягненком, он не думает о маме ягненка.
Я ухмыльнулась. Я ничего не могла поделать. Идея Брана как мамы ягненка была слишком смешной.
– Я не большой ягненок, – сказала я.
Он просто улыбнулся.
Пора снова сменить тему, подумала я, делая быстрый глоток ледяной воды. – Уоррен сказал мне, что ты принял нашего любимого серийного насильника в качестве постоянного члена стаи.
– Он не несет ответственности за изнасилования в Лондоне.
Он звучал уверенно, а это означало, что он спросил у Бена правду и получил ее. Тем не менее, я слышала раздражение в его голосе и не могла не надавить еще немного. – Они остановились, когда он ушел.
— Он дважды приходил на помощь, и во второй раз это был единственный случай, когда он перехватил транквилизатор, а не пулю. У людей Джерри были серебряные патроны, — нетерпеливо рявкнул он.
Я улыбнулась ему, и он с отвращением скомкал салфетку. "Указать на вас," сказал он.
— Держу пари, ты бы не позволил ему встречаться с Джесси, — самодовольно сказала я ему.
Когда он отвез меня домой, он вышел из машины и подошел, чтобы открыть мне дверь. Может быть, это было потому, что я не могла открыть дверь со своей сломанной рукой, но я подумала, что, возможно, он всегда так поступал.